– Я отменил совещание, – прошамкал он, встречая меня в пустом кабинете, – Проведешь его завтра сам.

– Повестка та же?

– Да, ничего нового. Садись, не стой, хочу с тобой поговорить.

Отказываться не стал – после внеплановой физкультуры хотелось не только присесть, а еще и прилечь. Впрочем, начальник выглядел еще хуже, а у меня наверняка причина поприятнее.

– Что это? – почти как я недавно спросил он на подсовываемую по случаю бумагу.

– Прошение лейтенанта Гайновой на увольнение.

– Жаль… – пробежался он глазами по строчкам, – Но не всем дано переступить через бабское начало, – довольно цинично заметил консорт, ставя росчерк, даже меня покоробив своими словами, – Вот напарница ее вроде бы из другого теста слеплена, но не повезло – из госпиталя прислали заключение, больше к службе не годна. Напиши приказ, присвоим ей по совокупности капитана перед отставкой. Казна не обеднеет, а девке будет прибавка на булавки.

– Даже не возражаете? – немного удивился его покладистости, все же офицером Инна была очень ответственным.

– Навидался таких, сломленных… Ничего, Забелин ей пузо надует, оправится. Бабы, они в чем-то нас слабее, а в чем-то сильнее… Мы вот, если ломаемся, то уже навсегда…

Есть подозрение, что между вчера и сегодня я пропустил не только получение заключения из госпиталя по поводу Тушки. Накануне князь тоже не фонтанировал позитивом, но той обреченности, что давила сейчас на плечи, в его присутствии не ощущалось.

– Петр Апполинарьевич, что-то случилось?.. – робко поинтересовался у босса, не надеясь на ответ – с самого моего прибытия мы с ним общались исключительно по делу.

– Случилось, Миша, случилось, – вставший из-за стола и подошедший к окну с видом на кладбище Сомов начал постукивать себя кулаком по бедру. По сравнению с ранее подмеченными жест выходил неуверенным – Давно уже случилось, а мы все проглядели… Впрочем, это наша с Марией забота, я тебя позвал за другим…

Минуты две прошли в тишине, нарушаемой лишь размеренным шорохом трения костяшек пальцев о генеральские лампасы.

– Слу-чи-лось… – вновь прошептал он на грани слышимости.

Скрипнула дверь, впуская в кабинет невзрачного мужчину, возрастом около сорока. Пару раз замечал приглашенного рядом с князем, но не присматривался – его эмофон обычно оставался такими же невыразительными, как и внешность. Так и сейчас:

– Вызывали?.. – интонация неуверенно-вопросительная, а в эмоциях полный штиль.

– Вызывал. Знакомьтесь, Михаил Анатольевич, это Арнольд, – вздрогнул от прозвучавшего имени. Я, конечно, понимаю, что калифорнийский губернатор свое имя не приватизировал, но неожиданно было его услышать по отношению к сутулому неяркому индивидууму, – Арнольд Антонович Беренгольц. Недонемец, как и вы.

– Я русский! – у «Шварца» (вот и готова кличка-позывной для нового знакомца!) впервые прорезались чувства.

– Я тоже! – повторив ритуал с тростью, встал и пожал мужчине руку.

– Очень хорошо, что вы оба так думаете, – оборвал наши расшаркивания князь, – Арнольд – заместитель моей правой руки на протяжении уже десяти лет. Теперь – он ваш.