– Он ме-ня бро-о-о-оси-и-и-т…

– Господи, Инна! – чуть встряхнул погрязшую в жалости к себе девушку.

– Ме-ня-я да-же ты-ы-ы… бро-о-о-осил… – еще пуще заголосила она.

В дверь заглянула Соня – моя вторая помощница, посмотрела на нашу парочку и состроила вопросительную мордочку. Над плечом Гаи дал ей знак – занят! Соня понятливо кивнула, беззвучно постучала пальцем по комму, напоминая о совещании через час, и скрылась обратно, захлопнув дверь на замок.

– Ты нас не люби-и-ил…

– Да, любил я вас, что ты себе выдумала?! – принялся утешать впавшую в истерику бывшую подругу, – Просто жизнь, она такая…

– Не любил!!!

– Любил!!! – снова возразил, уже даже сам поверив в это.

– Докажи!!! – горячие соленые губы Гаи впились в мой рот.

Ну, хоть не ревет больше! Осторожно ответил на поцелуй, окончательно погружаясь в чужой водоворот эмоций. Итицкая сила, как женщины могут так жить?!

Не мое желание за несколько мгновений стало моим и сразу же начало выпирать в гульфике, вынужденный поцелуй стал еще глубже.

Если существует прощальный секс, то это был, наверное, он самый.

Медленный (я стою с трудом!) и одновременно судорожный, приправленный острой, почти болезненной необходимостью почувствовать себя желанной и красивой (однозначно не мои эмоции!). Целомудренность моего стола, не нарушенная даже с Натали (упущение, но вот так случилось!), была осквернена самым бесцеремонным образом.

– Подпиши! – успокоившаяся Гая, приведя себя и частично меня в порядок, снова подсунула в руки прошение, – Подпиши и отпусти…

– Переписывай! – приказал я, глядя на пострадавший от наших действий лист бумаги, – в процессе мы смахнули его на пол и наступили, судя по грязи на обеих сторонах, – Перепиши, такую бумажку стыдно генералу показывать. Не пожалеешь?

– Не пожалею! – твердо ответила она, послушно усаживаясь за стол и беря в ладонь ручку, – Мне двадцать три, уже есть «Георгий», три «Анны» и «Владимир», а что я видела, кроме всадников? Это Тушка хотела славы и почестей, а я…

Косо усмехнувшись, но так, чтобы не заметила Инна, проглотил заведомую ложь – славы и почестей они когда-то хотели обе. Вот только к нашей известности еще прилагается весьма неприятная и опасная работа по уничтожению тварей. К которой недавно добавился риск быть убитым от рук каких-то неадекватов. Да и сейчас она не к дворнику дяде Пете рвется, а к члену одного из влиятельнейших семейств в империи.

Жаль терять бывшую подругу и исполнительного офицера, но не мне судить молодую девчонку за то, что она сломалась. Дождавшись последней точки, размашисто наложил резолюцию: «Согласовано».

Князь Сомов сдал, сильно сдал. Неудивительно: из четырех дочерей (говорю только об известных, как там обстоит на самом деле – не знаю, свечку не держал) одна – безнадежный инвалид, вторая недавно погибла. Он и раньше-то смотрелся на собственный возраст, будучи старше венценосной супруги почти на десять лет, но теперь превратился в развалину. Вот что значат искры: его ровесница – адмирал Погибель, тоже пережившая несколько личных трагедий и занимающая пост, не намного уступающий по ответственности, по сравнению с ним смотрелась молодухой.