Ноги лошади поднимались и опускались в ритмичном танце, большая голова свесилась от усердия. Только струйка слюны выдавала усилия, которых стоило ей движение. Потом она стала кружиться вокруг своей оси. Движение было настолько точным и выверенным, что Наташе хотелось зааплодировать этой невероятной элегантности. Сара прошептала что-то Бо, худенькая ручка благодарно погладила его; заметив этот мельчайший жест, Наташа не удержалась от слез. Когда лошадь вдруг поднялась на задние ноги, покачиваясь и пытаясь побороть силу притяжения, слезы градом покатились по лицу Наташи. Потерявшийся ребенок и раненая лошадь отдавали себя до конца. Наташа вдруг подумала, что считает своими их обоих.

Мак взял ее за руку, и она сжала ее, благодарная за тепло и силу, боясь, что он может выпустить ее ладонь. Сара поехала легким галопом по краю арены, красиво и медленно, строго контролируя каждое движение. Она сидела неподвижно, будто статуя. Наташа повернулась посмотреть на старика и увидела, что всадники сняли шляпы и прижали их к груди. А потом один за другим поехали вслед за Сарой, опустив голову, отдавая дань увиденному.

Мак выпустил ее руку и потянулся за фотоаппаратом, сделал несколько снимков. Наташа нашла бумажный платок и поняла, что ее переполняет радость. То, что сделала Сара, было потрясающе. Она заслужила, чтобы кто-то это запечатлел.

Лошадь перешла на рысь, потом на шаг. Всадники переглядывались, словно были удивлены своим поведением. Когда девочка направилась к центру и повернулась лицом к старику, они распределились по сторонам арены и стали наблюдать. Сара, с посеревшим от напряжения лицом, остановила лошадь. Все четыре ноги располагались строго по одной линии, бока лошади повлажнели от пота, напряжения и усталости.

– Она это сделала, – прошептал Мак. – Сара, умница, ты только что это сделала.

Девочка тяжело дышала, опустив голову, она приветствовала старика, будто воин, вернувшийся с битвы. Старик снял шляпу и кивнул. Даже со своего места Наташа видела, как внимательно девочка на него смотрит, каждая клеточка ее тела стремилась услышать его приговор. Наташа затаила дыхание и снова взяла Мака за руку.

Grand Dieu шагнул вперед. Он смотрел на Сару, словно хотел увидеть в ней что-то новое. Лицо было серьезным, глаза добрыми.

– Non, – сказал он. – Мне жаль, юная леди, но мой ответ «non». – Он протянул руку и погладил шею лошади.

У Сары сделались большие глаза, будто она не могла поверить в то, что слышит. Она ухватилась за гриву Бо, потом бросила взгляд на места для зрителей, возможно впервые увидев Наташу и Мака. Потом, вздохнув, соскользнула с лошади и потеряла сознание.

Выражение скорби по усопшим – безумство, ибо оно наносит вред живым, мертвым это чувство неведомо.

Ксенофонт. Об искусстве верховой езды

Она молчала на протяжении короткой поездки в château, не противилась, когда Наташа взяла ее за руку: возможно, хотела поддержать, возможно, боялась, что девочка снова исчезнет. Они понимали, что не время задавать вопросы.

Когда приехали в château, Наташа отвела Сару в свою комнату, раздела, как маленькую, и уложила в огромную постель. Укутала одеялами худые плечики. Девочка закрыла глаза и уснула. Наташа сидела рядом, положив руку на спящую девочку, словно этот небольшой человеческий контакт мог принести ей успокоение. Никогда и никого она не видела настолько худым и бледным. Она представила, через что пришлось пройти Саре, и это ее потрясло.