– Но вы меня не примете?

– Мадемуазель, я не могу принять четырнадцатилетнюю девочку. Вы должны понимать это.

Сара отвернулась и прикусила губу.

– Сара, ты слышала, что сказал месье Grand Dieu? – вступил в разговор Мак. – Он считает тебя очень талантливой. Мы придумаем, как можно продолжать тренировки, и когда-нибудь ты сюда вернешься. Мы с Таш хотим тебе помочь.

Сара изучала свои белые кеды, которые вместе со сменой одежды купил утром Мак. Наступила долгая пауза.

Снаружи был слышен стук копыт по бетонному покрытию, вдали тихо заржала лошадь. Сара, скажи что-нибудь, мысленно умоляла Наташа.

Сара подняла голову и посмотрела на Grand Dieu:

– Вы возьмете мою лошадь?

– Пардон? – Старик заморгал.

– Вы возьмете мою лошадь? Бошера?

Наташа непонимающе посмотрела на Мака:

– Сара, ты не хочешь отдавать Бо.

– Я не с вами разговариваю, – сказала та резко. – А с ним. Так вы возьмете его?

Старик смотрел на Наташу:

– Мне кажется, сейчас не время…

– Вы считаете его талантливым? Est-ce que vous pensez il est bon?

– Mais oui. Il a courage aussi, c’est bien[95].

– Тогда я отдаю его вам. Мне он больше не нужен.

Наступила тишина. Мужчина из административного отдела шептал что-то на ухо Grand Dieu.

– Джентльмены, мне кажется, Сара еще не оправилась. – Наташа наклонилась к ним. – Мне кажется, она…

– Перестаньте говорить мне, что я имею в виду! – возмутилась Сара. – Я вам объясняю: он мне больше не нужен. Месье может его взять. Вы его возьмете? – требовательно повторила она.

Grand Dieu внимательно смотрел на Сару, словно пытался понять, насколько она серьезна.

– Вы действительно этого хотите? – Он нахмурился. – Отдать его Кадр-Нуар?

– Да.

– Тогда да, я приму его с благодарностью, мадемуазель. Совершенно очевидно, это очень способная лошадь.

Что-то смягчилось в Саре. Она так крепко сжала челюсти, что Наташа видела напрягшийся мускул на ее щеке. Сара расправила плечи и повернулась к нему:

– Хорошо. Мы можем идти?

Их всех будто парализовало. Мак сидел с открытым ртом. У Наташи закружилась голова.

– Сара… это очень серьезный шаг. Ты любишь свою лошадь. Даже я это понимаю. Пожалуйста, не принимай поспешных решений. Подумай. Ты много пережила…

– Нет! Не буду я думать. Хоть раз послушайте меня. Бо останется здесь. Теперь, если собираетесь ехать, поехали. Прямо сейчас. Или я поеду одна, – добавила она, когда никто не сдвинулся с места.

Этого было достаточно, чтобы все вскочили. Мак бросил смущенный взгляд на старика и поспешил вслед за Сарой на залитый солнцем двор.

– Мадам… – Когда Сара не могла их слышать, Grand Dieu взял Наташину ладонь обеими руками. – Если она захочет его навестить или передумает, это ничего. Она так молода. Столько пережила…

– Благодарю вас.

Наташа хотела еще что-то добавить, но в горле застрял ком.

Он выглянул в окно. Сара стояла на солнце, скрестив руки на груди и пиная булыжник.

– Она так похожа на своего деда, – сказал француз.

Вскоре после выезда из Сомюра начался дождь. Грозовые тучи сталкивались над горизонтом и неслись навстречу. Ехали молча. Мак следил за дорогой, ведя машину по лужам.