Парень с североафриканской внешностью что-то сказал о конине, и это слово ее подстегнуло. Сжав ноги, Сара привлекла внимание Бо. Охваченный тревогой, он не сразу ее услышал, но потом выучка взяла вверх, и он послушно пустился рысью на месте. Он осторожно и ритмично поднимал ноги, две ноги одновременно – преувеличенный вариант пиаффе.

– Regardez! Un cheval dansant![59]

Парни начали улюлюкать, моторы зарычали, они подъезжали все ближе и ближе, почти не обращая внимания на то, что она делает. Сара поборола страх и попыталась сосредоточиться, отгородиться от шума. Она собирала энергию Бо в центре его тела. Его голова упала на грудь, ноги поднимались все выше. Она чувствовала его волнение, сердце сжималось оттого, что он ей доверял, что был готов сделать то, о чем она просит, несмотря на свой страх. Она слышала, как один из парней что-то ей крикнул, но кровь стучала у нее в ушах, и она не расслышала.

– Alors, comme ça on se fait valser, hein?[60]

Парень шел к ней со злой и насмешливой улыбкой. Он напомнил ей Мальтийца Саля. Правой ногой она незаметно направила Бо от него. Бо, подогреваемый ее усиливающимся побуждением, тоже чувствовал, что атмосфера напряглась, и она еле его сдерживала. Парни представляли собой реальную угрозу. Она физически ощущала их тягу к разрушению. Она почти читала их мысли, как они взвешивали возможности. Пожалуйста, сказала она Бо. Только разок. Ты должен сделать это для меня.

– Faites-la descendre![61] – крикнул один из парней, показывая остальным, что надо стащить ее из седла.

Она почувствовала, как чья-то рука потянулась к ее ноге. Дальше ждать было нельзя. Она ударила Бо каблуками по бокам, веля ему своей посадкой подниматься, а потом крикнула: «Но!» – и он прыгнул и взлетел в воздух, горизонтально вытянув задние ноги. Каприоль! Мир замер на несколько секунд. Все остановилось. Она видела перед собой то, что должны были видеть всадники во время битвы две тысячи лет назад: лица противников, искаженные от ужаса, когда огромные кони, преодолевая силу притяжения, взмывали в воздух, а их ноги и они сами превращались в грозное оружие.

Внизу слышались крики ужаса, ярости. Два мотоцикла перевернулись. Парень, который слез со своего, упал на задницу. Когда передние копыта Бо коснулись земли, Сара подалась вперед и впилась каблуками в его бока.

– Вперед! – крикнула она. – Вперед!

Огромный конь перемахнул через мотоциклы, свернул за угол и помчался по асфальтированной дороге туда, откуда они приехали.

За несколько сот миль оттуда Анри Лашапель проснулся в затемненной больничной палате. Его голова, заботливо поправленная медсестрой из вечерней смены, склонилась набок. Он смотрел на расплывающееся изображение лошади, ждал, когда оно обретет более четкие очертания. Казалось, фотография стала к нему ближе, пока он спал, и теперь конь смотрел прямо на него. Радужный глаз глядел в его глаза, сухие и болезненные, словно подбадривая. Казалось, его терпение было бесконечным. Анри опустил и поднял веки. Его замешательство росло. Потом… «Геронтий!» – воскликнул он с благодарностью. В ответ конь моргнул и опустил нос. Анри силился вспомнить, как они оказались здесь. Все теперь перепуталось, и было проще отдаться на волю этим новым течениям, не сопротивляясь, принимать помощь и незнакомые лица.