– Надо было сразу брать власть в свои руки! – Гудрон кипел от злости. – Еще вначале, на подходе к Центру.

– Ну так и взял бы. – Трофим, в отличие от него, олицетворял само спокойствие.

– Вот я и говорю, что надо было!

– И что тебе мешало? Боря, ты в прошлом боевой офицер. С немалым опытом в горячих точках. И на киче срок отмотал без всяких УДО, что тоже показатель. Знаешь, меня постоянно мучает вопрос: почему ты все время на вторых ролях? Ответственности боишься?

Я с надеждой посмотрел на Гудрона: вдруг он скажет, что нет. Ну а дальше может случиться так, что именно Борис нас возглавит. Соглашусь без всяких раздумий: ответственности не боюсь, но какая же она тяжелая ноша, когда цена твоих ошибок – жизнь людей!

– Перегорел я, Сережа, еще там, на Земле, до золы, до пепла. – Трофима так редко называли его настоящим именем, что я зачастую о нем забывал. – Все о спокойной жизни мечтал. Думал, откинусь, хибарку себе заимею в самой что ни на есть глуши. Чтобы всех только и забот, что на краюху хлеба заработать. И что в итоге?

– Что?

– Сюда угодил. А какая тут может быть спокойная жизнь? Но дело не в этом. Сомневаться начал. Не то чтобы в себе – в своих решениях, а это никуда не годится, тебе ли не знать.

– Ну а что ты тогда ноешь, что власть в свои руки не взял? Или ты на кого-то другого надеешься? Вон посмотри на Теоретика. – Трофим говорил так, как будто меня рядом и не было. – Полное впечатление, что именно у него, вчерашнего школяра, такая богатая событиями жизнь за спиной, а не у тебя, – продолжил Трофим. – Но ты был рад стараться, когда на него взвалили все то, от чего сам так яростно отбрыкиваешься.

– Может быть, начнем по существу? – влез в разговор я.

– Игорь, мы как раз по самому что ни на есть существу. Сейчас Борис полностью выкипит, вспомнит о своем боевом прошлом и на основании опыта выдаст нам замечательный план действий. Ведь правда, Борис?

Гудрон ему не ответил, но было заметно – слова Трофима задели его если не за живое, то достаточно сильно.

Ситуация действительно сложилась далеко не из приятных. Вчера утром мы отправились разыскивать Карпышева, надеясь найти хотя бы кого-нибудь из них живыми. И нашли. В том, что часть его людей живы, не оставалось никаких сомнений – ущелье, вернее, одно из его ответвлений то и дело огрызалось выстрелами в ответ на попытки перквизиторов атаковать. Последних мы отогнали, что нисколько не улучшило положения Карпышева: местность перед входом туда, где он находился, простреливалась перквизиторами, которые расположились дальше, в узком, как горлышко бутылки, входе в очередное ущелье, а их здесь – целый лабиринт. Лезть в лобовую атаку – означало положить своих людей без особой надежды Карпышеву помочь. Ситуация Карпышева осложнялась еще и тем, что они сидят без воды.

Связь с Карпышевым была установлена накануне вечером – с помощью обычного гелиографа. Тогда-то и стало известно о его потерях, а также о катастрофическом положении с водой и патронами. Ночью мы сделали неудачную попытку к нему пробиться, и благо, что потери оказались минимальными. Теперь всем было понятно, что решение Жамыхова разделиться оказалось самым неправильным. Это-то и вызвало гнев Гудрона. Жамыхов держался стойко, но еще больше осунулся лицом, понимая все не хуже других.