Позавтракав, Гуров решил, чтобы убить время, пойти пешком, благо погода позволяла: дождя не было, довольно сильный и холодный ветер высушил асфальт. Застегнув дешевую, не иначе как китайского производства, куртку доверху и затянув завязки капюшона, он повесил кошелку на руку, сунул руки в карманы и пошел, как ему указали, прямо. К счастью, с чужой ноги ботинки не жали и не натирали ноги, а куртка оказалась довольно теплой. Так что Гуров, можно сказать, неторопливо гулял, посматривая по сторонам, а иногда и останавливался, чтобы разглядеть что-нибудь получше.

Улица Хвесина находилась недалеко от Волги и оказалась недлинной. Было уже начало десятого, взрослые люди ушли на работу, дети и студенты — на учебу, а дома остались только пенсионеры — они-то, знавшие в своем районе все и всех, и были нужны Гурову. Дом под нужным ему номером оказался добротным кирпичным или обложенным кирпичом почти особняком, и идти туда было бесполезно — новые хозяева вряд ли знали кого-нибудь из старожилов. Да, наверное, и не старались узнать — уж больно неказистыми были стоявшие рядом дома. И Гуров, перейдя к соседнему дому, постучал в окно, за которым явно кто-то был. Занавеска на окне дернулась, и показалось лицо очень пожилой женщины. Она открыла форточку и спросила:

— Тебе чего?

— Егоровых ищу, — объяснил Лев. — Только дом у них больно странный. Мне кажется, не может у них такого быть.

— Эк, что вспомнил! Из всей семьи только Колька один и остался, да и тот съехал, — воскликнула она. — А чего ищешь-то?

— Родня я им дальняя, давно друг друга из виду потеряли, а теперь вот приехал, чтобы узнать, как тут у вас в Саратове. Климат у нас уж больно неласковый, решили перебираться куда потеплее.

— Откуда же ты будешь? — поинтересовалась женщина.

— С Северного Урала, — ответил Гуров, потому что бывать ему там действительно приходилось, и он мог бы спокойно ответить на все вопросы, если бы они возникли.

— Эк вас судьба забросила! — покачала головой старушка. — Это по кому ж ты им родня? — насторожилась она. — Я их всех знаю. Ты с Вовкиной стороны или с Тамаркиной?

— С Тамаркиной. У ее матери была сестра, — начал импровизировать Лев.

Он решил, что в семьях, живущих в таких домах еще по-старому, с дедовских времен укладу, по одному ребенку вряд ли бывает, а если выяснится, что у Тамары был как раз брат, то сестра ведь может оказаться и двоюродной. Но старушка не дала ему закончить, а, всплеснув руками, воскликнула:

— Батюшки-светы! Нюрка беспутная нашлась! Ведь как, паршивка, из дома тогда сбежала, так больше и глаз не казала! Погоди, я сейчас выйду!

Через некоторое время калитка открылась, и одетая в ватник поверх халата и боты женщина поманила его рукой во двор, где он был тут же беспощадно облаян сидевшей на цепи крупной дворнягой. Правда, увидев, что угрозы гость никакой не представляет, она тут же вернулась в конуру — ветер возле реки был еще сильнее.

— Не обессудь, а в дом не пущу! — твердо заявила старушка. — Судя по виду, ты от Вовки недалеко ушел!

— Да мне-то ничего, вам бы не замерзнуть, — спокойно отреагировал на это Лев.