— К чему вы клоните, леди Катарина? — Только теперь голос Ракела стал жестче, прохладнее.

Он станет и дальше улыбаться, думала таремка, пока безмолвные рабы, лишенные языков, подносили им чаши со щербетом: тяжелые, выточенные из нефрита, кубки, сочились причудливой золотой вязью по ободу и широкой ноге. Ракел не из тех правителей, что визжат, как невинные девицы, увидавшие мужское достоинство; он расчетливый стратег, который продумает десять ходов вперед, прежде чем сделает один шаг, первый. И сейчас, когда его маленькая шлюшка-доченька почти стала женою племянника Катарины, Ракел не спешит праздновать победу. Тарем для него как удойная корова, и, пока она будет давать молоко, Ракел всячески окружит телку заботами.

Одного лишь он не учел.

Катарина подхватила серебряной ложкой сладкий ломтик, положила его на язык и подождала, пока растает и на мгновение зажмурилась, наслаждаясь густым вкусом ванили.

И, стоило рабам удалиться, Она более не медлила.

— Тарему известно о строительстве, которое затеял Шиалистан. — Теперь сладость была лишь привкусом щербета во рту, в речах леди Ластрик от нее не осталось и следа. — Великий торговый путь, меж Дасирией и Рхелью, в обход Тарема. Ваше Величество не станет отрицать, что такая задумка не могла осенить семилетнюю пигалицу. Чрезвычайно выгодная Рхелю задумка, чьи склады ломятся от товаров.

— И губительная для таремских лордов и купцов, — подхватил царь, поигрывая нефритовой чашей, будто та весила легче перышка.

— Чтобы погубить Тарем и его колонии, одной дороги будет недостаточно, Ваше Величество. Но, — тут же продолжила Катарина, — торговля на континенте и близких островах многие десятилетия остается вотчиной таремских лордов-магнатов. И им не нравится, когда в старинные договоры и устои лезут сторонние люди.

— Надеюсь, угроза в столь дивном голосе, лишь плод моего воображения, — Ракел ни чем не выдал свою злость.

— Я приехала дать рхельскому царству шанс одуматься! — Она резко отставила чашу на чеканный поднос, камень припечатал серебро, блестящая поверхность сморщилась под тяжелой пятой. На сегодня запас любезностей в личном арсенале Катерины, иссяк. — Мало того, что Шиалистан, не таясь, показывает свою власть, прикрываясь девчонкой, как щитом, он возомнил себя правителем дасириецской империи! Никто не станет налаживать торговлю в обход таремских дорог и портов.

Ракел поднялся, выпрямляясь во весь рост. Катарина последовала его примеру.

Взор царя был тяжелым. Он не хмурился, каждая морщина на лице распрямилась от натуги, того и гляди зазвенит струной.

— Леди Ластрик, Шиалистан лишь голос при истинной императрице.

— На которой он собрался жениться, — тут же парировала она. — И, стоит верховному жрецу Храма Всех богов провозгласить его мужем Нинэвель, как соплячка мигом передаст ему право на престол!

— Шиалистан был вызван дасириецской знатью, может вам, леди Ластрик, обратить свой взор в их сторону, пока мое терпение не иссякло?

Катарина собралась. Сейчас самое время для удара, вести, которую она лелеяла вот уже несколько месяцев, и за которую расплатилась золотыми дмейрами. Ей стоило больших трудов и мудрости, чтобы удержать брата от поспешных решений. Она припрятала тайну, на всякий случай. И интуиция не подвела ее.