Катарина, настроившая себя на тяжелую беседу, не смогла сдержать довольную улыбку. Какая женщина устояла бы перед таким изысканным, пусть и насквозь сочившимся лестью, комплиментом, полученным из уст царя?

Ракел был мужчиной немногим за сорок, рослым, статным, с царской осанкой и живыми зелеными глазами. Курчавая аккуратная бородка обрамляла волевой подбородок и скулы, встречаясь с густой каштановой шевелюрой ниже плеч. Еще розовый шрам рассекал висок царя, ничуть не портя лица. Шелковые одежды были просты, но тяжелая цепь белого золота стоила полсотни отборных скакунов.

— Ваше Величество галантнейший среди правителей, — сказала Катарина чистую правду.

— Простите ли вы мое давешнее невнимание? — Царь настороженно ждал ответа. — Дела государственные… Мне ли вам говорить, как часто заботы застят мир вокруг, леди Катарина.

— Мои заботы ничто, в сравнении с царскими.

Ракел повел рукой, указывая на стол.

— Я хотел бы отобедать с вами, леди Катарина. Мой новый кухарь просто кудесник.

На стол подали запеченный в меду телячий окорок, грибы, фазанов, форель и лосося в сметане, и еще много блюд, многие из которых Катарина в тот вечер так и не попробовала. Забористое белое рхельское вино, славящееся на весь мир своим неповторимым букетом, щекотало ноздри.

Разделив пишу, они вели непринужденную беседу.

На сладкое принесли еще с десяток блюд, от запаха которых рот Катарины наполнился слюной, хоть утроба ее была уже полна.

После они как водится, сели за шахматы.

— Леди Ластрик, дочь просила меня побеспокоить вас вопросом, — начал Ракел, выводя в игру черную пешку. — Не прислал ли молодой лорд Ластрик весточку?

Катарина поблагодарила богов, что теперь нет нужды самой начинать тяжкий разговор. Она нарочно медлила с ответом, делая вид, что старательно обдумывает ход в игре; на самом же деле Катарина обдумывала другое.

— Мой племянник так молод, — неопределенно ответила она, походила ладьей и передала ход царю.

Тот не подал виду, что ждал совсем иной ответ.

— Молодость, — Ракел погладил холеную бороду. — Я на днях только вспоминал о своей юности. Одним богам ведомо, почему не сгинул в бою. Мой придворный лекарь говорит, что если сложить разом все мои шрамы, да вытянуть их, то выйдет пояс в три обхвата.

— Я была уверена, что в четыре, — Леди Ластрик позволила себе легкое кокетство.

Они снова завели пустой разговор. Фигуры были разыграны. Ракел забрал трех пешек, коня и ладью, а Катарина заполучила ферзя, украшенного посеребренным круглым набалдашником, несколько пешек и двух слонов. Леди Ластрик умела играть в шахматы, не так искусно, но и не настолько плохо, чтобы не почуять фальшь.

Игра масок началась.

— Как чувствует себя молодой наследник Руфус? — Поинтересовался Ракел, после чего, с самым серьезным видом, перед этим нарочито долго обдумав следующий ход, подставил под удар черному коню гостьи свою белую ладью.

— Здоров и бодр, — скороговоркой ответила Катарина, забрала фигуру и пожурила царя за невнимательность.

— Я немного, должно быть, озадачен тем, что долго не слышал вестей из Тарема, — наконец сознался Ракел. — Сейчас тяжелые времена, говорят, что в дасирийских землях ходит смута.