– Что ты говоришь? – поспешно спросил палач. – Другой?
– Ты отказываешься исполнить свою обязанность, хорошо! Тогда твое дело исполнит другой и получит тройное вознаграждение…
– Мне нет дела до вознаграждения! Но никто другой не должен занимать моего места!
– Ты думаешь, что ты только один способен на это?
– Другой, когда я еще жив? Такого позора Будимир не перенесет.
– Кто же в этом виноват…
Будимир, видимо, боролся сам с собой, затем подошел к Кридару.
– Я исполню приговор! – сказал он.
– Как над живым?
– Пока я жив, никто не займет моего места! Я согласен! Отпусти меня!
– Твоих слов для меня достаточно. Ты свободен! Исполняй завтра после заката солнца твой долг! – заключил разговор Кридар-паша и отпустил черкеса.
К утру другого дня на рыночной площади была готова виселица, но на этот раз она была построена гораздо ниже обыкновенного.
Еще задолго до заката солнца на площадь были приведены войска и поставлены густой стеной вокруг эшафота, чтобы помешать народу приблизиться к месту казни. Кроме того, все ближайшие дома были заняты солдатами, так что никто посторонний не мог бы увидеть вблизи, что произойдет на эшафоте.
Несмотря на это, площадь была битком набита народом, который и не подозревал, что собрался смотреть на казнь мертвеца.
Редиф-паша и Кридар-паша находились в одном из домов на площади и глядели из окна.
Солнце уже зашло, а кареты с преступником все еще не было видно. Казалось, что Будимир запоздал. Любопытные с удивлением качали головами, так как Будимир в первый раз опаздывал.
Никто не знал, что ему было предписано опоздать, чтобы темнота скрыла казнь.
Наконец вдали показалась карета.
Солнце давно зашло, и вечерний сумрак уже распространился над Константинополем.
Напрасно толпа желала рассмотреть казнь, темнота и войска, окружавшие эшафот, делали это совершенно невозможным.
По окончании казни войска удалились, и вокруг виселицы оставлены были только часовые. Толпа также стала расходиться.
На другое утро Будимир снял труп с виселицы, и таким образом окончилась эта отвратительная комедия.
XXII
Доказательство любви
– Я думаю, бей, – говорил граф Варвик Зоре, сидя у него в гостях, – я думаю, что вас привела сюда любовь к леди Страдфорд.
– Вы думаете, граф, что я не принял место в Мадриде единственно из-за леди? Вы ошибаетесь! Я отказался от Мадрида потому, что принять его – значило бы для меня унижение.
– Конечно нет. Я думаю, что в Турции все идет вверх дном!
– Главные виновники уже наказаны Гассаном-беем! – продолжал Зора в волнении. – Что касается меня, то я имею состояние и могу жить без службы, поэтому я решился бросить ее!
– Во всяком случае, причиной вашего возвращения сюда все считают прелестную вдову, которую вы освободили от ее мучителя.
– Да, граф. Я не стану лгать, вы правы!
– Я знаю, что вы любите леди!
– И это правда.
Граф Варвик помолчал немного.
– Я знаю, что вы не любите леди, – сказал Зора.
– Сказать, что я ее не люблю, было бы слишком, – возразил граф, – я признаю ее красоту, любезность и ум, но…
– Говорите, не стесняйтесь!
– Я боюсь, что она не в состоянии сделать человека действительно счастливым!