— Зачем тебе портфель? — выкрикивает Юрий, смущенный тем, что его отчитали на глазах у Лале.

— В нем мои инструменты. Чтобы наносить заключенным татуировки с номерами. Я татуировщик.

— Хлопотная работа, — язвит Виктор.

— Иногда. Я никогда не знаю, когда привезут партию людей и насколько большую.

— Я слыхал, будет что-то похуже.

— Расскажешь?

— Это здание. Я видел планы. Тебе не понравится, когда узнаешь.

— Наверняка не может быть хуже того, что здесь уже происходит.

Теперь Лале стоит, облокотившись на штабель кирпичей.

— Это называется «Крематорий номер один», — тихо произносит Виктор и отворачивается.

— Крематорий. Номер один. Возможно, будет и номер два?

— Прости. Я же сказал, тебе не понравится.

Лале бьет ладонью по последнему положенному кирпичу, сшибает его и от боли трясет рукой.

Виктор лезет в лежащий рядом мешок и достает кусок сырокопченой колбасы, завернутый в вощеную бумагу.

— Вот, возьми, я знаю, вас морят голодом, а у меня еще много этого дома.

— Это наш обед! — кричит Юрий, бросаясь к отцу, чтобы выхватить у него колбасу.

Виктор отталкивает Юрия:

— Ничего с тобой не случится, если денек не поешь колбасы. Этому парню она нужнее.

— Вот скажу маме, когда придем домой.

— Моли Бога, чтобы я не рассказал ей о твоем поведении. Тебе еще долго придется учиться хорошим манерам, молодой человек. Пусть это будет твоим первым уроком.

Лале все-таки не берет колбасу:

— Простите. Я не хотел доставить вам беспокойство.

— Но все же доставил, — причитает обидчивый Юрий.

— Ничего подобного, — возражает Виктор. — Лале, бери колбасу и снова приходи к нам завтра. Я принесу тебе еще. Черт, если мы в силах помочь хотя бы одному из вас, мы это сделаем! Правда, Юрий?

Юрий неохотно протягивает руку Лале, и тот пожимает ее.

— Спаси одного — спасешь целый мир, — тихо говорит Лале скорее себе самому, чем окружающим.

— Я не могу помочь вам всем.

Лале берет еду:

— Мне нечем вам отплатить.

— Это не важно.

— Спасибо. Правда, может быть, я найду способ вас отблагодарить. Если найду такой способ, сможешь достать мне кое-что еще, например шоколад?

Ему нужен шоколад. Вот что можно подарить девушке, если получится достать.

— Уверен, мы что-нибудь придумаем. Тебе лучше уйти, на нас пялится офицер.

— Пока, — говорит Лале, засовывая колбасу в портфель.

Пока он идет к своему бараку, в воздухе кружатся снежинки. Попадая в последние лучи солнца, они вспыхивают. Эти пляшущие огоньки напоминают ему о калейдоскопе, с которым он играл в детстве. Что не так с этой картинкой? По пути в барак Лале обуревают эмоции. Снег тает на его лице, перемешиваясь со слезами. Наступила зима 1942 года.

Придя в свою комнату, Лале достает кусок колбасы и аккуратно разламывает на равные части. Потом разрывает вощеную бумагу на полоски и плотно заворачивает каждый кусочек, потом убирает в портфель. Дойдя до последнего кусочка, Лале останавливается и рассматривает этот небольшой плотный сверток с едой, зажатый в его огрубевших грязных пальцах. Пальцах, когда-то бывших гладкими, чистыми и холеными, пальцах, которыми он брал со стола изысканную еду, которые поднимал, говоря хозяину дома: «Нет, благодарю, мне, пожалуй, больше не нужно». Покачав головой, он засовывает сверток в портфель.