Вот снова встал, и глаза небось выпучил, принюхавшись к ночи и ощутив почти забытый запах. И в тот же миг убийственная тьма почуяла его.

Победный рев пантеры заставил замереть все сердца на равнине. И тьма помчалась — быстрее, быстрее…

Черный человечек схватил свое копье и побежал к стене. Успеет ли? Унесут ли старые кривые ноги от нагоняющей смерти?

Она огромна. И похоже, довольна ходом событий.

Вот человечек ухватился за веревку. Однако до безопасного места ему еще восемьдесят футов… А он стар и запыхался. Вот закрутило его, но координация у старикана отличная. Навершье копья выставилось вперед одновременно с прыжком чудовища. Тварь извернулась в воздухе, пытаясь избежать убийственного острия, однако копье, пронзив ее морду, вышло за левым ухом. Чудовище взревело.

Зеленый пар повалил из раны. Тварь утратила всякий интерес к старику, и тот начал свой долгий подъем на стену, закинув причудливо украшенное копье за спину.

Никто не заметил этого. Бой продолжался повсюду.

Похоже, южане просто-напросто зажмурились и сунули голову в улей.

Что? Почему это «неохота»? Идем поглядим. Забавно.

Всюду, куда хватает глаз, южане отступают. Где — бегом, где — просто ускользая в тень, пока смерть не настигла.

Глянь! Вражий царь, Тенекрут, в полном здравии, только охромевший, ни на что не обращает внимания, кроме этих сияющих багрянцем образин, пришедших с холмов пожрать его!

А Могаба… Глядите на него, гения тактики! Взирайте на совершенного воина, воспользовавшегося всеми до единого слабыми местами противника — после того, как не осталось шансов воплотить дьявольский замысел, определявший его деяния с вечера! Видишь? Ни единый южанин, сколь великим он ни числился бы, не решается приблизиться к нему. Величайшие из тенеземских героев становятся зелеными юнцами, стоит лишь самому Могабе выступить вперед!

Да он — больше самой жизни, этот Могаба…

Он — средоточие общего триумфа в самим собою придуманной саге!

Что-то такое покинуло южан.

Они жаждали победы. Они понимали, что другого выбора нет, так как меньшего их повелитель, Тенекрут, не потерпит. Он отличается завидным отсутствием понимания в случае неудач. Его подданные натвердо закрепились в городе. Чего еще надо, кроме малой толики упорства? Однако они бегут.

Что-то такое нашло на них и мигом убедило, что оставшиеся в Деджагоре не смогут спасти даже душ своих.

— Мурген, ты в порядке?

Я встряхнул головой. Чувствовал себя, точно мальчишка, раз двадцать крутанувшийся на пятке — специально, чтобы закружилась голова перед тем, как влезть в какое-нибудь дурацкое состязание.

Я стоял в переулке. На меня с весьма озабоченным видом взирал коротыш Гоблин.

— В полном, — отвечал я.

И тут же опустился на колени, упершись руками в стены, чтобы те не кружились больше. И повторил:

— В полном порядке.

— Ну да, еще бы. Шандал, присмотри за этим уродом. Будет рваться в бой — оглуши. А то что-то он сострадателен к ближним стал…

Я старался не давать воли своему «я». Может, я и вправду был слишком мягок. А мир весьма неласков к задумчивым и вежливым…

Мир тем часом замедлял кружение, и вскоре мне уже не нужно было удерживать степы.