Ловец улыбалась и, разумеется, ничего не отвечала. Я предполагал, что она не станет отвечать даже ради спасения собственной шкуры. Все Десять Взятых были уязвимы лишь настолько, насколько удавалось использовать их навязчивые идеи.

— Дерь-мо-о! — донеслось из темноты, эхом отдаваясь от стен. — Что это за хрень такая? Капитан! Мурген! Вы только взгляните.

Костоправ пожал плечами и кивнул. Сейчас не имело значения, куда его зовут и зачем. Ему нужен был предлог, чтобы ненадолго смыться от Госпожи.

Я зашаркал по полу, которого не видел, лишь ощущал его под ногами. Позади слышалось шарканье ног Костоправа. И бормотание: он бурчал себе под нос и покачивал головой, словно желая понять, какого черта он здесь делает. Не может же быть, чтобы последние тридцать лет он рвался именно сюда. Это просто бред. Чья-то злая шутка; Эти дурацкие развалины никак не могли быть местом рождения Свободных Отрядов Хатовара. Здесь не было никаких признаков… вообще ничего не было.

Я чувствовал, как нарастает в нем отчаяние. И знал: оно будет крепнуть и расти, пока не овладеет им полностью. А потом он убедит себя в том, что позволил себе отвлечься, сбиться с пути, а потому мы забрели не туда. Вскоре после возвращения в Кьяулун ему придет в голову, что для отыскания подлинного Хатовара необходимо раздобыть и прочесть старые Анналы. Любой ценой. В том числе и ценой кровопролития, способного положить начало Году Черепов. Что и требуется Кине.

Она есть тьма, это уж точно.

Я знавал кучу баб, которые с полным правом могли претендовать на это прозвище. Но сейчас оно в первую очередь принадлежало старушке Кине.

— Мать твою!.. — ругнулся Старик, ухватив меня за плечо.

Он резко остановился всего в нескольких шагах от бездонной пропасти, той самой, откуда исходил красноватый свет и над которой, как можно было теперь видеть, слегка клубился туман. Задумавшись, он едва не навернулся в бездну. Но отнюдь не пропасть привлекла его внимание, равно как и внимание тех парней, которые подняли шум.

— Факелы! — взревел я. — Зажгите факелы! Больше света.

Факелов у братьев было полно, просто они старались не жечь их попусту.

— Здесь трон. Старый долбаный деревянный трон!

У меня не хватило духу добавить, что к этому старому долбаному деревянному трону присобачено серебряными гвоздями человеческое тело. Или похожее на человеческое. Старое долбаное тело. Мне нужен был свет, чтобы рассмотреть его получше. Мне казалось, что у него открыты глаза, и очень не хотелось, чтобы это оказалось правдой.

— Это что еще за хрен моржовый? — спросил кто-то. — Настоящий великан!

Тай Дэй, как всегда таившийся в моей тени, произнес на нюень бао одну быструю фразу, из которой я понял только слова «Костяной Воин».

— Знаешь, кто это такой? — спросил я его.

— Возможно, это голем Шевитья, Каменный Воин.

Нашел время вспоминать идиотские прозвища.

— Шевитья?..

Я знал, кто такие големы. Искусственные люди, созданные из глины. По некоторым поверьям, прародителей рода человеческого боги сотворили именно таким манером.

— Это гуннитский миф, Солдат Тьмы. Когда Кади, или Кина, была молода, она враждовала со всеми, и в ходе этих раздоров ослабила Повелителей Света настолько, что у Повелителей Тьмы появилась надежда одержать окончательную победу. Они послали целое войско демонов, и для Повелителей Света дела обернулись так худо, что бог Фретиньял, которого иногда считают отцом Кины, воззвал к дочери о помощи. Она согласилась, но руководствовалась при этом собственными интересами. В решающей битве на каменной равнине Кина — или Кади — становилась все больше и сильнее всякий раз, когда пожирала одного из демонов.