– Когда мы закончим? – хрипло спросила Милли. – Я не могу просто так уехать. Мне надо в университет.

– Сейчас у тебя летние каникулы, – заметил шейх.

Она больше не удивлялась тому, как много он о ней знает.

– И, как я сказал, ты полетишь на моем частном самолете. Ты сможешь покинуть Халифу, когда захочешь.

– Я предпочту лететь обычным рейсом, спасибо. – Она не собиралась становиться должницей шейха. – И будет лучше, если вы высадите меня в ближайшем порту.

– Твоей добродетели ничто не угрожает, – сказал он.

Он издевается над ней? Она не видела его глаз, потому что он сидел к ней вполоборота.

– Ты будешь жить в гостевой каюте. И спать на золотых простынях, – прибавил он и повернулся к ней. – Мой друг Тадж остался на берегу с твоей подругой Люси.

Теперь Милли забеспокоилась о Люси.

– У меня даже нет одежды.

– Ты ошибаешься, – сказал ей шейх. – В твоем шкафу полно одежды.

– Вы это спланировали? – сердито воскликнула она.

Всплеснув руками, Халид лениво пожал плечами:

– Дизайнеры со всего мира с радостью предоставили тебе наряды.

– И я должна вас благодарить? Мне кажется, мной постоянно манипулируют.

– Вы наблюдательны, мисс Диллинджер.

– Вы признаетесь в том, что манипулировали мной? – удивленно спросила она.

Шейх и глазом не моргнул.

– Какая польза от богатства, если его не использовать? В Лондоне полно предметов роскоши, до магазинов от королевской пристани можно долететь на вертолете.

– Я пойду в свою каюту.

– Пожалуйста. – Он милостиво махнул рукой на дверь. – Я уверен, ты не разочаруешься тем, что там увидишь. Только не забудь сказать мне свое мнение. И тогда мы поговорим, – пообещал он бархатным голосом.

Как и сказал Халид, гардеробная в позолоченной каюте была заполнена самой изысканной одеждой из Милана, самой мягкой кожаной обувью из Испании и лучшими новинками из Нью-Йорка.

И если этого будет недостаточно, чтобы убедить Милли Диллинджер отдохнуть и расслабиться, Халид придумает что-нибудь еще. Он не святой и никогда им не притворялся. Он хочет и оберегать Милли, и соблазнять ее. Она уже не ребенок, а страстная женщина, и впереди у них долгое океанское плавание.

Когда тарелки убрали со стола, Милли вернулась в каюту. Она вела себя сдержанно и холодно, однако ее глаза сияли: она была приятно удивлена тем, что нашла в гардеробной. Халид убедил ее выйти на палубу, где была установлена сложная система отопления. Приглушенное освещение позволяло разглядеть ночное небо, а также широкую полосу беспокойного моря.

– Я могла бы поселиться в каюте для персонала, – произнесла она, наклоняясь над перилами. – В гостевой каюте должен жить тот, кто любит золотые простыни, – сказала она и отклонилась назад, когда стюард отодвинул для нее стул.

– Расслабься и наслаждайся. Садись, – предложил Халид. – Торопиться некуда.

Она подняла голову, посмотрела на него и призналась:

– Мне трудно расслабиться.

– Я знаю, – тихо сказал он.

Милли не могла не пялиться на рот Халида. Она должна образумиться. Но как она это сделает, если ее губы по-прежнему покалывает от поцелуев с ним?

– Неужели тебе не хочется поспать не на раскладушке, застеленной белой простыней? – отвлекая ее, спросил он.