— Думаю, тебе стоит пойти умыться, — хрипло проговорил вампир, с трудом отводя глаза от столь соблазнительного для любого кровососущего субъекта зрелища и стараясь больше вообще не смотреть в мою сторону.

— Что такое? — не удержалась я от ехидства, понимая, что клятвопреступление откладывается на неопределенный срок, а кровожадный упырь пока неплохо держит клыки в руках. — Зов крови затмевает остатки разума?

— Что-то типа того.

И, отвернувшись от меня окончательно, принялся с повышенным интересом разглядывать ближайшую яблоню. Антоновка у нас, конечно, шикарная, есть на что посмотреть, а сейчас особенно — под тяжестью наливных плодов ветки почти до самой земли прогибаются, но вряд ли эта вегетарианская красота всерьез могла заинтересовать настоящего вампира. Стефианир, чтобы казаться совсем уж убедительным, даже сорвал одно яблочко, подозрительно его рассмотрел со всех сторон, понюхал и… сунул куда-то в складки одежды. Неужели на закусь приготовил?

Нервно сглотнув, я решила, что не стоит дальше испытывать судьбу, и чуть ли не бегом помчалась к дому. Мало того что надо как можно быстрее смыть с себя всё искушающее чужие инстинкты, но еще и обработать перекисью ссадины, кто знает, в каких антисанитарных условиях хранились эти проклятые доски.

— Светлана, почему ты ни разу не назвала меня по имени? — Уже на крыльце настиг меня совершенно неожиданный вопрос, заставивший споткнуться о последнюю ступеньку.

Я схватилась за перила, чтобы позорно не растянуться на лесенке, охнула от резкой боли в ладонях и сквозь зубы прошипела:

— Не считаю нужным. Ты все равно здесь надолго не задержишься, а ломать каждый раз язык и напрягать память, вспоминая твои труднопроизносимые имена, не вижу необходимости. — И, проскользнув в кухню, бестактно захлопнула за собой дверь, хотя обычно мы ее редко закрываем, когда кто-нибудь есть дома. Не собираюсь я играть в гостеприимную хозяйку, не собираюсь!

Ледяная вода буквально обожгла израненные руки, когда я сунула их под прохладную струю, и это немного привело меня в чувство. Физическая боль, даже незначительная, всегда отвлекает от душевных томлений и моральных переживаний, а меня этот кошмар наяву уже и так порядком выбил из колеи, пошатнув устоявшиеся годами (да что там годами — десятилетиями!) нормы бытия.

Я никогда не страдала излишней набожностью, но в душе всегда была уверена, что есть нечто за пределами разума, против чего мы, люди, абсолютно бессильны. Есть законы, и многие из них, считавшиеся еще совсем недавно страшной ересью, за которую сжигали на кострах, теперь доказаны современной наукой. Вера в Бога и дьявола, в счастливую судьбу и злой рок, карму и дарвиновскую теорию эволюции… Все это привычно, хотя многое и труднообъяснимо, но… но как поверить в существование самых настоящих вампиров — у меня в голове совершенно не укладывалось. А может, и не надо ничего укладывать? Просто принять как должное, а реализм послать куда подальше? Стефианир вроде мужик относительно адекватный, договориться с ним — пусть послужит на благо развития нашего общества в целом и моего личного обогащения в частности. Глядишь, Нобелевскую премию дадут за дипломатическое налаживание межмировых отношений. Правда, с его питанием некоторые… проблемы могут возникнуть, но чем не пожертвуешь ради цивилизации.