У меня была от вас одна тайна. Я женат. Вы незнакомы с моей женой. Ее зовут Элси, и она в конце концов согласилась за меня выйти только потому, что я уходил на фронт. Нас обвенчал Фрэнк Моллет в церкви Святой Эдбурги. Мы должны были сказать вам об этом, поделиться с вами, но не успели.
Элси – сестра горшечника Филипа Уоррена. Она учится, чтобы стать учительницей, и, если бы я остался жив, я хотел бы, чтобы она могла учиться дальше и узнать больше.
Я с любовью и с замиранием сердца прошу вас отправиться к Элси и позаботиться о ней как о моей жене. Она очень независима – вы сами увидите. Заботиться о ней тяжело, я знаю это по опыту.
Она «не нашего класса». Но я всей душой верю, что это окажется не важно. Что важнее – она, скорее всего, не поверит, что вы готовы ее принять или признать. Но я верю в вас – в вас обоих. Она не знает вас так, как я. Вы благородны, и щедры, и справедливы и увидите истинную суть Элси, как вижу ее я.
Напоследок повторю, что я люблю вас. Я не хочу умирать, я надеюсь вернуться домой и сжечь это письмо непрочитанным.
Если это не суждено – пожалуйста, простите меня и позаботьтесь об Элси.
Ваш сын
Чарльз – Карл
Прошла неделя, прежде чем они сели в «даймлер» с престарелым шофером и пустились в путь, к домику на краю Дандженесса. Бэзил хотел заехать в дом священника и спросить у Фрэнка Моллета, что он думает об этой Элси. Катарина возразила, что это будет несправедливо, из чего Бэзил заключил, что она ждет от священника неблагоприятного отзыва. Они действительно проехали через Паксти, но священника не оказалось дома, а Доббин трудился где-то далеко на военных огородах. Так что Уэллвуды поехали дальше, в единственную английскую пустыню.
Когда они проезжали армейский лагерь на окраине Лидда, их остановил патруль. И действительно, с этого места были слышны артиллерийские залпы – солдаты упражнялись на полигоне среди гальки и растерзанных кустов. Патрульные сказали, что это военная территория, и потребовали ответа: по какому делу едут Уэллвуды? Они же слышат залпы. Лучше всего им повернуть назад.
Бэзил был не склонен болтать о своих делах. Он сказал, что у него личное дело к даме, живущей в коттедже ближе к Дандженессу. Его высокомерие разозлило патрульного, и тот заявил, что нынче, чтоб разъезжать в этих местах, нужен пропуск. Бэзил сказал, что едет к учительнице, но патрульный возразил, что школу заняла армия и все учителя уехали.
Катарина показала им письмо:
– Тут написано, что наш сын погиб. Мы обнаружили, что учительница – его жена. Мы должны с ней повидаться.
Акцент Катарины оказался еще более подозрительным, чем высокомерие Бэзила.
– Откуда мы знаем, что вы не шпионы? Вы говорите как немка.
– Я немка. Я прожила в Англии почти всю свою жизнь. Я считаю себя англичанкой, но это никого не интересует. Пожалуйста, пропустите нас, мы должны найти эту женщину. Наш сын пропал без вести во Фландрии. Его считают погибшим. Там сейчас очень плохо.
В беседу вмешался шофер. Он сказал с кентским выговором:
– Вы ж увидите, куда мы поедем. Можете приглядеть за нами. Увидите, как мы будем возвращаться. Тут некуда поехать, чтоб вы не увидали, – место голое.