Потом только он пошел в штаб и познакомился со своим кабинетом. Роскошный был кабинет, поистине адмиральский: с обутым натуральной кожей креслом за полированным столом, короткий стол для совещаний, комната отдыха с душем и баром, два неизбежных портрета по стенам: президент и генерал Фуэнтес, основатель государства в те времена укромные, теперь почти былинные. Висела еще большая картина с изображением старинного броненосца — как объяснила Белль, лет сто пятьдесят назад отличившегося в войне с чилийцами.
Потом пришел еще один лейтенант-коммандер, но этот был лет на пятнадцать помладше коменданта, годочков тридцати пяти — местный особист. Хороший особист, сразу отметил Мазур — глаза не колючие, во взгляде ни малейшего желания подозревать всех вокруг в шпионаже, начиняя с самого Мазура. По многолетнему опыту он знал: такие вот улыбчивые, общительные, разговорчивые, даже вроде бы чуточку недотепистые гораздо опаснее хмурых типов с кислыми физиономиями и навеки впечатавшейся во взгляде подозрительностью. Да и работают гораздо лучше — да что там далеко ходить, достаточно вспомнить Лаврика, с ангельской физиономией готовившего очередную хитрую каверзу. Или покойного полковника Мтангу, по облику — добродушного деревенского дядюшку.
С безопасностью обстояло наилучшим образом: электронные системы наблюдения за окрестностями с автономным генератором, средства выявления посторонней электронной слежки и защиты от таковой и еще многое, необходимое в таком хозяйстве. Правда, во всей этой великолепной системе имелось одно слабое место, о котором особист не преминул упомянуть: все они вместе взятые и каждое по отдельности бессильны против «крота» в собственных рядах. Конечно, и против «кротов» есть свои методики, но они отнимают много времени и требуют нешуточных усилий — это не кнопки нажимать в уютной комнате с чашечкой кофе под боком...
Со всем этим провозились до обеда. Обедать, правда, не стали — выпили с Белль кофе в комнате отдыха. Белль, как оказалось, вообще, никогда не обедала, следила за фигурой, а Мазура, хотя он и чувствовал себя прекрасно, есть после вчерашнего как-то не тянуло.
После обеда появились Грандовский и Бобышев, только что прилетевшие с озерной базы. Вот тут уже Белль оказалась совершенно не нужна и откровенно скучала в приемной. Они беседовали часа три, и Мазур лишний раз убедился: ребята толковые, хотя и из другой системы. Пару раз они намекали: нельзя ли хотя бы в общих чертах узнать, чем предстоит заниматься? Уж с их-то допусками и положением в отделе можно было хотя бы намекнуть...
Напустив на себя загадочно-многозначительный вид, Мазур сказал: они люди военные и прекрасно должны понимать — всему свое время. До поры до времени каждый знает ровно столько, сколько ему следует. Парни были дисциплинированные и больше намеков не делали. Не говорить же им, что Мазуру и самому чертовски хотелось бы знать, чем ему здесь предстоит заниматься — такими вещами с подчиненными не делятся, считается, что командир знает все, но по высшим соображениям молчит, как рыба...