Вынырнув, Сухов первым делом вдохнул, протёр ладонями глаза и осмотрелся, щурясь на ярком свету.

Он находился на том же месте, что и секунды назад, только плота не было под ногами.

А скала — вот она. В тени арки бирюзовые волны приобретают насыщенную синеву сапфира, и причудливая сетка отражений пляшет на ноздреватых стенах грота.

Берег был пуст — нехоженый белый песок.

Глянув в сторону моря, Олег глухо выругался — там бросил якорь двухмачтовый галиот,[4] от которого к берегу подгребала шлюпка.

Недолго музыка играла…

Опять это прошлое! Такое чувство, будто в отпуске побывал. Только недогулял…

Чувствуя прилив раздражения, Сухов снова обернулся, высматривая, кого там качает волна.

— К дьяволу таких встречающих, — пробурчал он.

Мокрый и злой, Олег выбрался на берег.

Поминая чёрта и таясь в тени скалы, шустро дотопал до зарослей.

Тут-то его и взяли.

Двое изрядно пованивавших громил насели со спины, сопя и выкручивая руки, а третий звероподобный лоб, рыжий и конопатый, вознамерился попинать Олега спереди.

Вот только Сухов был с ним не согласен.

Врезав ногою по тестикулам рыжему полуголому верзиле с татушками на груди, он тут же пал на колени, вынуждая своих скорохватов терять равновесие.

Тот, что держал его справа, кривоносый, с серьгой в ухе, отпустил руку, дабы не выстелиться, и заработал локтём под дыхало. Обратным движением кулака Олег врезал парнише, пыхтевшему слева, полному и краснолицему.

Апперкот вышел сокрушительным.

Освободившись, Сухов хотел было надавать «контрольных пинков» всей троице, но грозный окрик заставил его передумать.

— Стоять, свинья испанская! — заорали из кустов.

Орали на староанглийском, и Олег даже повеселел — язык чопорных островитян был ему знаком.

— Если я и свинья, то русская! — крикнул он в ответ, разводя руки — мол, без оружия, прошу учесть.

Из кустов показался молодчик весьма живописной наружности — в полосатых штанах, заправленных в ношеные ботфорты, в безрукавке на голое тело.

Его круглую голову с жидкими волосёнками венчала фетровая шляпа с роскошным плюмажем.

Брыластые щёки круглоголового покрывала трёхдневная щетина, а в руках он сжимал пару пистолетов.

— Какая-какая ты свинья? — переспросил он, глумливо ухмыляясь.

— Заткнись, — вежливо посоветовал ему Сухов. — Я — русский, из Московии.[5] Зовут Олег… Олег Драй.

Он был зол — на всех, на себя, а потому не стал, как обычно, представляться Олегаром. Да и чего ради?

А dry по-английски будет — «сухой».

Как ещё перевести свою фамилию? Ну можно по-французски — sec. Фигня какая-то. Почти что «гомосек»… Или «зэк».

А по-испански как? Вроде frio. Ага! Олего Фрио.

Олигофрен?.. Нет уж, спасибочки… Пусть лучше Драй.

— Олего? — переспросил молодчик, малость на испанский манер.

— Можно и так, — пожал плечами Сухов, прикидывая, идти ему на прорыв или не стоит. Выходило, что лучше обождать.

Тут кривоносый поднялся на карачки и резво вскочил, имея намерение нанести Сухову телесные повреждения.

Олег не стал дожидаться нанесения травм — в очередной раз вышибив дух из громилы, развернул его к себе спиной и укрылся за этим полуживым, вяло трепыхавшимся щитом.