Пускай понервничают оборонцы, попереживают.

А пираты, с аппетитом поужинав, устроились почивать, запалив множество костров и выставив часовых.

С утра они погрузились на каноэ — две сотни дюжих и ражих — и высадились у самого форта. Остальные прикрывали их плотным огнём, не жалея пороха.

На приступ пошли проверенным способом: пока одни курочили ворота, другие деловито приставляли лестницы.

А чтобы сверху им не мешали всякие испанцы, бросали за стену горшки с порохом. Грохоту было…

Сухов был даже чуточку разочарован, когда струхнувший комендант пригласил пиратских капитанов в форт, дабы обсудить условия почётной сдачи.

К вечеру договорились обо всём, и солдатам было позволено покинуть форт, оставив при себе сабли и шпаги.

Комендант оставался как бы заложником у Моргана, но в ту же ночь, не перенеся позора, выпил яду.

С утра пираты занялись любимым делом — грабили и насиловали. Всех пленников затолкали в пару церквей и как следует расспросили.

Горожане, дабы избежать мучений, ничего не скрывали и указывали на богатеньких соседей.

Флибустьеры брали выданных народом под белы рученьки и ласково увещевали, чтобы те поделились с ними нажитым добром. Или хотя бы раскрыли тайну, где зарыли дублоны и песо.

А вот Морган мелочиться не стал.

«Адмирал» накатал и отправил с нарочным письмо президенту аудиенсии Панамы дону Августину де Бракамонте, чтобы тот заплатил выкуп за город в триста пятьдесят тысяч песо, иначе Пуэрто-Бельо будет сожжён, крепости развалены, а пленники перебиты.

Дон, правда, не согласился со столь наглым требованием.

Скликал ополчение, не добрав до тысячи человек, и вышел в поход — отмстить неразумным пиратам.

Де Бракамонте упорно не верил, что шайке разбойников удалось взять с налёту столь укреплённый город, как Пуэрто-Бельо.

Однако ему пришлось убедиться, что флибустьеры — это не голытьба с окраин, не мелкая шпана, а грозная сила.

Ополченцев встретили на подходе к городу, когда те были в теснине. Под командованием капитана Морриса находилось всего сто пиратов, но он умело расставил бойцов и сразился с испанцами, перебив многих из них.

Морган к тому времени уже успел погрузить на корабли всю добычу, даже для трофейных пушек местечко нашлось, а тут и президент аудиенсии начал «приходить в себя», то бишь понимать, с кем он связался.

Поторговавшись, де Бракамонте откупился-таки от «проклятых негодяев» серебряными слитками, посудой, монетами — всего на сто тысяч песо, — пыхтя от возмущения и стеная: «Jesus son demonios estos!»[24]

…Говорят, де Бракамонте послал к Моргану парламентёра, упрашивая приоткрыть секрет: как ему удалось победить?

«Генерал пиратов» принял посланника весьма любезно, а вместо ответа отправил президенту «французское ружье длиной в четыре с половиной фута, стреляющее пулями весом шестнадцать штук на фунт, а также патронташ с тридцатью зарядами». Вручив подарки, Морган передал через этого гонца президенту, что дарит ему ружье и что через год или два сам придет в Панаму. Президент в ответ послал Генри подарок: золотое кольцо со смарагдом; он поблагодарил «адмирала» и передал, что с Панамой у него не выйдет то же самое, что с Пуэрто-Бельо, даже если Моргану удастся подойти к городу…