— Ташкаль! — крикнул Олег. — Узнаёшь места?

Индеец долго всматривался в открывавшуюся ему картину.

— Моя думать, — медленно проговорил он, — это река Хагуа. Вон устье, где серые камни.

— Ага! — повеселел Сухов.

Тут ветер посвежел, и корабли ринулись к берегу, словно наперегонки.

Вперёд вырвался «Сен-Жан», и головорезы Олонца первыми высадились на сушу со шлюпок и каноэ.

Здешнее побережье называлось Москитовым берегом, но не потому, что кровососы донимали, хотя и этой нечисти хватало, а по другой причине — тут было местожительство индейского племени мескито.

Видимо, испанцам, овладевшим тутошними землями, краснокожие здорово напоминали москитов — такие же были приставучие да враждебные.

Большого вреда они принести не могли, но и свободно гулять хитроумным идальго не позволяли — особо хитрых отстреливали.

Зато были расположены к тем же французам, соблюдая формулу «враг моего врага — мой друг».

Они были готовы помочь пиратам, служа проводниками, да Олег и сам пользовался поддержкой местных краснокожих, правда, сорок лет назад.

Сухов усмехнулся. Истина на уровне бреда…

Он реально посещал эти места, и мескито были его союзниками, но происходило сие в 1629-м.

А сорок лет… Ну что — сорок лет?

Он миновал их, не прожив, переместившись в 1668-й транзитом через 2012-й…

С ума сойдёшь с этой хронодинамикой! Хренодинамика…

Хотя, по правде говоря, всякие темпоральные поля ныне мало волновали Олега. Личности таинственного недоброжелателя и покровителя занимали его куда больше.

Он никогда в жизни не попадал в такое положение, раздражающее своей дурацкой мистикой.

Некто «X» упорно желает его смерти, а некий «Y» заботливо оберегает «капитана Драя».

«Ангел-хранитель» сцепился с «бесом-погубителем», спасая душу Олега Романыча Сухова, и ни один лица не кажет!

Кто был тот здоровенный испанец, что встречался с Гаспаром Мясником? Какое отношение к нему имеет донна Флора? При чём тут балам? Что, вообще, творится?

Вопросы, вопросы…

И хоть бы один ответ!

…«Ундина» бросила якорь в устье Хагуа, где глубина была порядочной, но до берега всё же пришлось добираться на шлюпках.

— Бастиан и ты, Голова, — распорядился Олег, спускаясь в небольшой юркий вельбот, — остаётесь за меня. Бдите!

Врио капитана вытянулись во фрунт, а Сухов отбыл.

Хагуа растекалась в ширину футов на двести, стеснённая с обеих сторон джунглями. От воды цвета красного дерева несло тиной.

Индейская деревня располагалась чуть выше по течению реки, именно туда устремились пираты — голодные, а оттого злые, как медведь с больным зубом.

Крики и отдельные выстрелы, заполошное кудахтанье и ругань уже огласили лес-сельву.

— «Матка — курка, млеко, яйки! Шнелле, шнелле! — пробормотал, кривясь, Олег. — Партизанен — пуф-пуф!»

— Чего твоя говорить? — не понял Тлачтли.

— Моя говорить, что наши бравые ребятишки нажили себе врага.

А ребятишки, очень довольные «продразвёрсткой», уже вовсю гребли обратно.

Их каноэ и шлюпки были полны корзинами с овощами и маисом, худыми свинками и растрёпанными курами.

Индейские хижины горели, а зачистка продолжалась. Головорезы из команды Олонца гоняли скво с вислыми грудями, выкрашенными в красный цвет, резали индейцев-мужчин или пытали их, дознаваясь, где тут поблизости испанские селения, которые можно пограбить.