Хви Сон смотрела на меня во все глаза.
— Правильно. Да… Так и есть, — ответил я на ее вопрос.
КОГДА ВАМ ИСПОЛНИЛОСЬ ТРИДЦАТЬ
Дул восточный ветер, заштриховывая разводами облаков половину кобальтового, словно выкрашенного масляной краской неба. Глаза закрывались сами собой, и сквозь прикрытые веки огни вечернего Сеула мерцали россыпью драгоценных камней, хотя высоко над головой небо все еще оставалось ярко-синим. Достаточно было задрать голову, и казалось, словно ты уносишься в космос с края земли. Почему-то в памяти всплыло слово «сансара»[9], которое мы произносим едва ли раз в три года. И как-то помимо воли вырвалось: — Какое в этот раз красивое небо на мой день рождения!
Слова были адресованы паре напротив меня за столиком. Молодой человек и девушка сидели ровно выпрямив спины и казались немного напряженными, словно случайные попутчики, ожидающие отправления поезда. Перед нами стояло пиво «Ред дог» в количестве, вполне способном заменить собой ужин, внизу расстилался район Ёнгсан. Ветер отнес половину моих слов, и парень перегнулся через стол, жестами показывая, что не услышал меня.
— Говорю, у меня сегодня день рождения, — повторила я громче.
— День рождения? Значит, будем дергать тебя за уши? — переспросил парень с японским акцентом, но в таких выражениях, что прямо-таки захотелось поинтересоваться, где он их выучил.
Неожиданно именно из-за неплохого словарного запаса показалось, что он несколько нагло разговаривает, потому что при всех своих знаниях использует довольно фамильярные обороты. И хотя я видела его впервые, а потому изначально разговаривала с ним вежливо и только на «вы», довольно скоро я переняла его манеру речи. В конце концов, я все равно была старше его. Наверняка он даже не знает, как одним словом называется двоюродный дед. Потому что даже я сама узнала, что в корейском языке есть такое слово, только сегодня перед завтраком. Этот коротко стриженный молодой человек в темно-синем костюме был внуком старшего брата моей покойной бабушки, чья семья не вернулась на родину после освобождения Кореи от японской оккупации. Мне он приходился троюродным братом, но с таким же успехом нас можно было назвать чужими друг другу.
— Да, сегодня у меня тридцатый день рождения. Еще одна зарубка на палочке жизни. Чувствую себя деревом, с которого неистово облетают белоснежные лепестки.
— Корейский язык такой сложный, сестра. Поздравляю с днем рождения. Давай выпьем за это.
Молодой человек перевел все сказанное на японский сидевшей рядом девушке, которая недавно стала его женой. Они подняли бокалы. Я последовала их примеру. Накануне я легла только в три часа ночи. Мой начальник снова вчера повторил расхожую фразу, что рекламный бизнес — это война. Когда ты зашиваешься так, что вздохнуть не можешь, и все сроки уже давно прошли, а начальство пичкает тебя такой банальщиной, тяжело не взорваться. Ладно, мой начальник и эти чертовы дизайнеры — их я еще могу простить, но вот агенты, которые, похоже, всерьез уверены, что получают деньги именно за то, что смешивают с дерьмом все проекты, никуда не денутся от огненных стрел моего гнева. Вот тут у нас на самом деле война.