— Обе принадлежат делегации, не мои, — отметил Гурсул.

— Верно. Мистер Гурсул, вы дипломат. Я нет. Вы льстивый турецкий сукин сын, я прямой ирландец. Не произносите никаких речей сегодня.

Гурсул застыл в изумлении:

— Вы мне угрожаете?

— Вы чертовски правы, — ответил инспектор. — И что вы собираетесь дальше предпринять? Там, в той Миссии у тебя десяток шоферов, секретарей и поваров. А у меня в подчинении пятнадцать тысяч человек, мистер Гурсул, и знаете ли вы, что думают эти пятнадцать тысяч человек каждый раз, когда видят автомобиль с дипломатическими номерами, припаркованный возле пожарного гидранта или там, где парковка запрещена?

Гурсул посмотрел на двух полицейских, болтающих друг с другом в конце коридора, с руками на поясе выше пистолета и кобуры, и закачал отрицательно головой.

— Они сыты этим по горло, мистер Гурсул. Они не могут выписать штраф, они не могут отбуксировать такие авто, не могут даже отругать владельцев таких авто как обычных граждан. «Хотел бы я добраться до этих сукиных сынов», — вот так думают мои мальчики. Обворовывали ли вас когда-нибудь, мистер Гурсул, там, на Саттон-Плейс?

— Нет, — ответил Гурсул.

— Вам повезло. Там происходит много краж. Богатые люди нуждаются в защите полиции, мистер Гурсул. Им необходимо сотрудничество с полицией. И даже ни одной аварии в городе Нью-Йорке, мистер Гурсул?

Тот облизал губы и ответил:

— Нет.

— Вы точно счастливчик, — заверил его Мэлоуни, затем приблизился к нему — Гурсул автоматически отпрянул и тут же отругал себя за это — и уже более спокойно и доверительно добавил: — Мистер Гурсул, чуть ранее сегодня я имел дело с вымогателем. Обычно, мне не плевать, что вы говорите, что вы делаете, вы или кто-нибудь другой. Но именно сейчас, сегодня, я не могу позволить, чтобы ситуация стала неуправляемой. Вы следите за ходом моих мыслей?

— Стараюсь.

— Молодец, — и Мэлоуни похлопал его по плечу. — Те из зала, убедили вас, верно?

— Да.

— Они, не я. Поэтому никаких речей сегодня.

Глаза с тяжелыми веками ненавидяще смотрели на инспектора, но губы произнесли:

— Все верно.

Последовало очередное отвратительное похлопывание омерзительной рукой Мэлоуни.

— Тогда отлично, — произнес мерзкий инспектор. — Давайте вернемся и расскажем тем задницам хорошие новости.

Как только Мэй с двумя пакетами в руках вернулась домой после работы в супермаркете, раздался звонок телефона. Ей пришлись не по душе события последних дней, поэтому она посмотрела искоса, с некоторой тревогой и неприязнью на звонящего монстра через сигаретный дым, струящийся перед ее левым глазом, когда выгружала продукты на диван. Выдернув тлеющий уголек сигареты из уголка рта, и стряхнув его в стоящую рядом пепельницу, она подняла трубку и спросила, с подозрением:

— Да?

— Мэй, — прошептал голос.

— Нет, — ответила она.

— Мэй? — голос по-прежнему говорил шепотом.

— Хватит хулиганить, — ответила Мэй. — Хватить дышать в трубку и так далее. У меня трое братьев, трое крупных бывших морпехов, они…

— Мэй! — прошептал незнакомец, настойчиво и резко. — Это я! Ты ведь знаешь!

— И они побьют тебя, — закончила Мэй, с чувством удовлетворения повесила трубку и подкурила новую сигарету.