Стоит ли верить Ляхову, сказавшему, что журналист ссылается в прошлое навечно и поступить с ним Яков может по своему усмотрению. Найдёт в изгнаннике какую-нибудь для себя пользу – хорошо. Нет – пусть хоть под забором сдохнет.

Как раз в это опытный чекист поверить не мог. Даже и на собственном примере видел, что «кадрами не разбрасываются». Каким бы негодяем на самом деле ни был опальный журналист, едва ли «Братство» стало так заморачиваться, хоть из гуманных соображений, хоть из прямо противоположных. Если не посадили и не расстреляли, значит – имеют на него определённые виды.

Сослали сюда. Зачем? Просто «укрепить» кадровый резерв? Нам он на хрен собачий не нужен, а тебе пригодится? Верится, но с трудом. В качестве агента «глубокого залегания»? Бессмысленно. Агранов и так «с потрохами» принадлежит «Братству», ни следить за ним не надо, ни держать при нём «серого кардинала».

Не вникая, есть ли вокруг другие, работающие независимо от него агенты «Братства», начальник ГУГБ знал, что во всех его делах полностью осведомлена Лариса Юрьевна, аппарат которой, гласный и негласный, пронизывал всю систему управления РСФСР. Даже к товарищу Троцкому она входит «без доклада».

Как и её муж, «товарищ Левашов». Но тот занимается лишь «особо важными делами», да и то словно нехотя. Без азарта. Однако – до невозможности умный человек. Недавно представил проект первой в мире радиостанции «Новый Коминтерн» с круглосуточным вещанием на весь мир, а сейчас, говорят, подумывает над передачей с Шуховской башни движущегося изображения. Целый институт создал во главе с инженером Зворыкиным, за большие деньги выписанным обратно из Америки.

Кстати, и военную форму для Красной Армии и ОГПУ вместе со знаками различия предложил Троцкому тоже Левашов. А в политику совсем не лез, хотя Агранов знал, что он входит в самую верхушку руководителей «Братства».

Якова вдруг осенило – девушка с карточки, что носил с собой Волович, неуловимо похожа на Ларису Юрьевну. Лицо, вроде совсем другое, прочие стати, но если раздеть Левашову и посадить в той же позе рядом с Вяземской – не ошибёшься: по глазам, по повороту головы – из одного гнезда птички. Да и взгляд, не сказать чтобы совсем уже… но скромности в нём – абсолютный ноль.

Агранов, как уже говорилось, обладал богатым (моментами даже слишком) воображением и, представив себе Ларису Юрьевну в позе Вяземской, немедленно её возжелал, причём со страшной силой. Тут в нём, видимо, сказалась кровь «двоюродных братьев», саудовских арабов-салафитов, именно так реагирующих на каждую европейскую, да и любую другую женщину без хиджаба, паранджи и прочих деталей туалета, защищающих нравственность мусульманских мужчин.

Вот где, наверное, недостижимый предел его возможностей – днем, при солнечном свете, хотя бы даже в этом кабинете, неторопливо раздеть смутно улыбающуюся и щурящую свои глаза дикой пантеры «товарищ уполномоченную» и приступить… Чтобы она от страсти визжала, кусалась и царапалась. А потом посадить её, укрощённую и расслабленную, с растрёпанными волосами и сумасшедшими глазами, на колени, и поить своей рукой северянинским «шампанским с ананасами».