Фотографии девочек.

Тюва и Мира.

Вигерё.

Тюва и Мира Вигерё, шести лет от роду.

Их личность официально установлена.

Никаких других родственников, помимо матери, обнаружить не удалось, а она все еще находится в больнице – без сознания.

Далее – записи с камеры наблюдения. Мужчина в капюшоне выглядит как тень, невозможно разобрать, кто это.

Судя по всему, запись показывали вчера по двум телеканалам. Может быть, поступили новые сигналы о том, кто этот подрывник?

Газета «Корреспондентен» опубликовала скриншоты с изображением мужчины. Журналисты берут интервью у нескольких жителей Линчёпинга, просят их высказаться по поводу мужчины на видео, и хотя самые неприкрытые проявления их ненависти редактор вычеркнул, она все же очевидна.

– Нет такого наказания, которое было бы достаточно суровым для таких, как он.

– Пристрелить его!

– Может быть, он – воплощение зла?

Кажется, жителям города нужен кто-то, на кого они могли бы обратить свой гнев, свою ненависть, свой страх, – и вот теперь у них есть этот человек с видеозаписи. Он стал злым демоном, которого надо догнать и уничтожить.

«Однако он человек, – думает Малин. – То, что он совершил, ужасно, и мы должны взять его».

«Газете известно не больше, чем нам, – откусывая бутерброд, продолжает рассуждать Малин. – А у нас на самом деле ничего нет, только куча догадок и предчувствий. Но многие хорошие, вполне успешные расследования начинались именно так – с тихих голосов, нашептывающих что-то в усталые уши полицейских».

Внезапно в кухне появляется Туве в халате и отрывает Малин от ее размышлений. Дочь трет глаза, бормочет: «Доброе утро», а Малин думает, что Туве, должно быть, вставала ночью, чтобы раздеться.

– Ты рано поднялась, – говорит Малин.

– У тебя есть кофе? – спрашивает Туве.

– С каких пор ты пьешь кофе?

– Ты многого обо мне не знаешь, мама.

– С каких пор?

Туве мотает головой, подходит к кофеварке и наливает себе чашку черного маслянистого напитка.

Малин смотрит в окно.

За окнами – голубое небо в ярком утреннем свете с плотным тепловым центром и деревья со всеми своими почками, которые вот-вот взорвутся, разрываемые изнутри жизнью. Малин смотрит на Туве. Видит ее грудь – налитую, упругую под желтой махровой тканью поношенного халата.

От того дождя, который висел в воздухе вчера вечером, не осталось и следа. Никто не может противостоять силам весны.

Ровно в девять начинается совещание оперативной группы.

Усталые следователи с ввалившимися глазами молча сидят вокруг стола, продолжая начатую игру, танцуют свой танец, с ноткой отчаяния проговаривая положение дел в следствии – которое должно, по требованиям всего мира, продвигаться вперед, дать людям правду, а жертвам насилия – справедливость.

То, что видеозапись показали вчера по телевизору, ничего не дало. Никто также не назвал по имени человека из клипа Фронта экономической свободы.

Они обсуждают все гипотезы одну за другой.

И наступает молчание. Понимание того, как мало дали им их предчувствия, ощущение того, что они уже застопорились, хотя с момента взрыва бомбы прошло всего два дня.