Мирович умолкает, смотрит прямо перед собой.

– Можно принести нам сюда «Айфон» задержанного? Прямо сейчас.

В молчании они сидят минут десять, пока в комнату не входит полицейский в форме. Не проронив ни слова, он кладет на стол смартфон.

– Пожалуйста, – говорит Зак.

Йоксо берет в руки аппарат и находит фотографии двух детей, играющих в бассейне. Маленький темноволосый мальчик с большими карими глазами, который плывет без надувных рукавов, позади него – девочка чуть постарше.

– Вот Марко. А это Елена.

Мирович закрывает глаза, собираясь с силой воли.

Малин смотрит на фотографии детей. Они совсем маленькие, их глаза открыты миру.

«Вы живы? – думает она. – Где же вас прячут братья Куртзон?»

Йоксо берет со стола «Айфон», нажимает на кнопку.

Малин закрывает глаза, слушает отчетливые звуки, звучащие из телефона:

«Папа, папа, приходи скорее… мы боимся… папа (плач, всхлипывания)… папа… папа… нас заперли, ты должен освободить нас… они будут бить нас… папа… приезжай, спаси нас… тут монстры, и они хотят нас покусать… они кричат… (вой, крики)… папа, где ты… где… ты?»

Слова детей задевают Малин за живое; их слабые, бесконечно перепуганные голоса вонзаются ей в душу, словно пылающее копье.

Это кричит Туве.

И младший брат Малин.

«Если в моей жизни есть какой-то смысл, то спасти этих детей – часть этого смысла.

Иначе что я за человек? В какой норе мое место?!»

Зак, сидящий рядом с Малин, тоже тронут и возмущен. Йоксо Мирович продолжает:

– Слышите? Что я мог сделать? Мамаша обычно ходила в банк в одно и то же время по понедельникам – снимать деньги, прежде чем идти в магазин. Так что я привел бомбу в действие на расстоянии, с другой площади, откуда все прекрасно видел. Мать осталась жива, потому что наклонилась. А девочки погибли. Как и было задумано.

«Что я слышу в твоем голосе? – спрашивает себя Малин. – Раскаяние? Горечь? Правдив ли твой рассказ? Может ли запись быть подделкой? Фото других детей? Нет, нет, нет».

Страх детей неподдельный. Мирович говорит правду, хотя ей никогда в жизни не приходилось сталкиваться ни с чем подобным.

«Да и зачем тебе лгать? Ведь ты решил признаться.

Дети.

Марко и Елена.

Ты хочешь, чтобы мы спасли твоих детей.

Чтобы я спасла твоих детей».

И тут Йоксо поднимает на нее глаза.

– Я знаю, что они живы. Мои дети. Вы должны найти их.

– Откуда ты знаешь, что они живы? – спрашивает Зак. – Возможно, братья Куртзон давно от них отделались.

– Я знаю, что они живы. Чувствую это. Братья прячут их.

– А эти братья – что они за люди? – спрашивает Малин.

– Леопольд более решительный. Хенри более сдержанный. Но они дополняют друг друга. Образуют единое целое.

– Ханна Вигерё, – произносит Зак строгим голосом, не сводя глаз с Йоксо Мировича.

– Ее я убил ночью. Это оказалось очень просто – пробраться в больницу и положить подушку ей на лицо. Я отключил сигнализацию на аппарате, который стоял рядом с нею. Моя жена была подключена к такому же после аварии, так что я знаю, как они работают. Я отключил его ненадолго, а потом снова включил.

– А затем? Что ты намеревался делать дальше?

– Братья велели мне спрятаться и не высовываться. Я запротестовал – ведь я уже выполнил все, о чем они меня просили, – но они сказали, что дело еще не закончено, так что я снова ушел в подполье. Но вскоре не выдержал и решил отправиться в Таиланд, попытаться разыскать Елену и Марко. Иначе это никогда не кончится. Я решил рискнуть.