– А что, еще какая-то Рита есть? – помертвевшими губами спросила Лена, садясь в прихожей на стул.

Почему-то отказывались служить ноги, а в висках мелко-мелко застучали молоточки. Нина с жалостью глянула на Лену, потом тихонько толкнула Костика. Тот подошел к костюмерше и нежно произнес:

– Пойдем побалакаем.

Лена на ватных, непослушных ногах двинулась в кухню. Блондинка куда-то испарилась. Костя сел за стол и с укоризной выдохнул:

– Просил же только по субботам появляться, сама виновата!

Лена почувствовала, как по щекам поползли слезы.

– Ты меня не любишь!

Костик задумчиво повертел в руках зажигалку.

– Нет, люблю.

– Зачем тогда Нина?

Любовник отошел к окну, покачался на пятках, потом взъерошил всегда аккуратно уложенные волосы и сообщил:

– Хорошо, попробую объяснить.

Почти полтора часа актер пытался вложить в голову Лены две простые мысли. Во-первых, он не приспособлен для житья с одной женщиной, во-вторых, кроме костюмерши, у него есть еще две – Нина Никитина и Рита.

– Они знали про меня? – всхлипнула Лена.

Котик кивнул. Костюмерша зарыдала. Катуков принялся капать в стакан валерьянку. Он уже смирился с мыслью, что день пропал и придется выслушивать истерику.

Успокоилась Лена к вечеру. Костик поймал такси и сказал:

– Спасибо за одеяло, жду в субботу.

Литвинова только кивнула, но в выходной не поехала по знакомому адресу, просто не могла переступить порог квартиры мужика и лечь на диван, где до нее весело проводили время другие. Пару раз Костя сам приезжал к ней в гости, но это было уже не то, очарование встреч пропало. Потом они примерно месяц не встречались, сталкивались только по работе. Затем Костя пришел в гладильную и прямо спросил:

– Я так понимаю, что нашим отношениям конец?

Лена лишь кивнула.

– Тогда верни ключи.

– Для другой понадобились? – фыркнула костюмерша, роясь в сумке. – Мне жизнь поломал, за следующую принялся?

– Ты сама не захотела больше встречаться, – отрезал Костик и ушел.

Впрочем, он попытался сохранить с костюмершей видимость добрых отношений. Всегда улыбался ей при встречах, осведомлялся о здоровье, иногда даже дарил букетики. Кое-кто в театре пребывал в уверенности, что у них до сих пор длится роман…

Я подождала, пока Лена выговорится, и осторожненько наступила на больную мозоль:

– Не знаете случаем, Нина и Рита где живут?

Литвинова принялась тереть нос довольно грязным платком. Молчание затянулось.

Я решила действовать, как милиционер:

– Кто-то из любовниц убил Костю, разве справедливо, если преступница останется безнаказанной?

Костюмерша уставилась в окно, потом с усилием выговорила:

– Нина – парикмахер, в салоне «Эльдорадо» работает, на Кустанаевской, фамилия ее Никитина. Рита – кассирша из супермаркета на Тверской, впрочем, есть и еще одна – Яна, в школе 2593 преподает, в новом районе, Куракино. Учительница младших классов, представляю, чему она детей научит! Наверное, у Катукова три бабы – это норма. Кобель он!

И она снова тихо заплакала. Я выскользнула за дверь и, проплутав по коридорам, вышла на слякотную улицу. Если любовь доставляет такие переживания, то слава богу, что я прожила, не ведая этого чувства.