– Чувствую, – признался я, многозначительно водя ладонями над значком. – Что там опасно. Точно такие же ощущения, как и над теми знаками. Словно подсказывает: «Сюда нельзя!»

– Везде одинаково подсказывает?

Вновь поэкспериментировав, признался:

– Не одинаково. Совсем нельзя в мир Герчери и в этот новый, пусть будет Бутылочный. А в мир Ромашки словно шепчет: «Не суйся туда! Не поздоровится!» У меня точно такое же ощущение было, когда я первый раз в мир Молота сунулся. Но я не понял и чуть не утонул в горячем моторном масле. Хорошо, что вуаль спасла, не дала мгновенно захлебнуться чёрной отработкой… Фу! Как вспомню, так и вздрогну… Ладно, пошли дальше.

Но тронуться мы не успели. Мария отыскала под ногами какую-то плоскую железку, страшно потемневшую от пронзившей её ржавчины, и, рассмотрев, протянула мне:

– Немного сюррикен напоминает.

Но мне издалека была видна полная никчемность найденного предмета. Поэтому я фыркнул:

– Собираешь всякую гадость. Выбрось! – сделал шаг и даже успел воскликнуть: – Стой!

Но было поздно. Лихо размахнувшись, уверенная в себе императрица запустила плоский предмет в сторону ближайшего сталактита. Импровизированный сюррикен ударился о поверхность кальцитового натёчно-капельного образования и рикошетом отлетел в сторону. А там со звоном затерялся среди иных обломков местной экзотики. Я с остановившимся сердцем и замершим дыханием весь обратился в слух. К счастью, ничего не скрипнуло и не хрустнуло и после минуты полного оцепенения, я прошептал в сторону побледневшей Машки:

– Ну ты, овца натуральная! Ведёшь себя, как малолетка!

– Ой! Кто бы говорил! – не понижая голос, ответила она с бравадой. – И чего ты такой перепуганный? Ещё и меня напугал! Да я тебя за это…

Тут нашему счастью и пришёл конец. Громкий хруст заставил в панике озираться во все стороны. Сталактит, который подвергся атаке глупой девчонки, продолжал стоять нерушимо, зато странно шевельнулся, стал проседать иной, находящийся от нас метрах в ста пятидесяти. Его тонкая нижняя часть стиралась в порошок от навалившейся на него всей массы образования. И будь он прочнее, вся сосулька попросту вошла бы в грунт метров на двадцать, да так и осталась бы торчать. Но кончик крошился, мелкие осколки летели в стороны, ну и наконец весь сталактит определился, в какую ему сторону падать: конечно же, в нашу!

Я никогда не оказывался под падающим сверху деревом. Поэтому не умел чётко определить, куда оно упадёт верхушкой. Так что расширяющаяся к своду подошва клина падала по направлению «неотвратимо». Бесполезно было предугадать точку окончательного падения и успеть отбежать в безопасное место. Тем более что и мысль резонная успела пронзить сознание:

«После такого сотрясения – все остальные сталактиты рухнут!»

Значит, никакие перебежки не спасут! Выход один: только в портал! И уже действуя, я взмолился неведомым мне шуйвам:

«Только бы не перепутать! И сдуру не сигануть в мир Герчери! Или в Бутылку не полезть!..»

Толкнул оцепеневшую возлюбленную на поверхность призмы, сам вскочил туда же, подхватил бесценное тело на руки и спешно шагнул в мир Ромашки. Хотя мне и казалось в последний момент, что падающий свод сейчас соприкоснётся с моими многострадальными шрамами на голове.