Я открыл глаза. Взгляд вонзился в красный потолок. В уши ворвался шум переговаривающихся людей и скрип деревянных колёс. Похоже, мы в пути. Едем куда-то, а я всё так же валяюсь на полу кареты.

Несколько секунд я просто лежал, прислушиваясь к окружающей обстановке и прислушиваясь к самому себе. Тело не ныло, кости не трещали, голова не болела. Во рту сухость, но не до состояния, будто нёбо тёрли наждаком. Просто обычная жажда.

Я облегчённо вздохнул, в душе надеясь, что это не очередной ужасный сон, и с опаской посмотрел на свои ладони. Все метки были на месте. И на правой руке, и на левой. Никто ничего у меня не вырезал, никто ничего не выдернул. Я всё тот же, что был, когда спасал жизнь Вилибальду.

Вспомнив про бедолагу, я приподнялся на локтях и скосил глаза вправо. Вилибальд всё ещё находился в карете. Всё ещё лежал на полу. Но в этот раз он лежал не бледным бревном, закутанным в тёплый плащ, а просто спал. Спал, повернувшись на бок, подтянув к груди колени и подложив под щеку кулак.

Сама по себе на моём лице появилась улыбка; всё же мне удалось спасти парню жизнь. Никогда не видел, чтобы трупы похрапывали столь смешно. Я вновь протянул руку, чтобы проверить чужое дыхание, и остался удовлетворён. На всякий случай пощупал пульс и ощутил толчок. Затем осторожно закатал рубаху на боку и увидел затягивающуюся рану. Затянулась точь-в-точь как дыра в моей груди, оставленная наконечником стрелы.

— Мне всё же удалось, — прошептал я, а затем сосредоточился на себе. Ощупал с ног до головы и убедился, что на теле не осталось ни следа от порезов и ран. А надрез на предплечье превратился в бледную полосочку.

Затем, преодолевая лёгкий страх, я осторожно погладил пальцем метку на левой руке. Метку, которая отвечала за активацию спасительной иглы. Я опасался, что лишился её. Что растратил дар зря, как пугал меня Голос.

Но всё же я нашёл в себе силы и выпустил иглу на волю. В тесноте кареты нить закружилась вокруг моей талии очень осторожно. Словно понимала не хуже меня, где находится. Осветила оранжевым светом небольшое пространство, а игла замерла у потолка и, как мне показалось, укоризненно смотрела ярким кончиком.

В голове быстрым болезненным вихрем пронеслись очередные напоминания.

Я инстинктивно почесал заросший подбородок, обрабатывая обновлённую информацию. Мне окончательно стало понятно, что затея удалась. Но хоть Вилибальда я спас, лишился части того, чем поделился со мной бедняга Бао Демин — лишился части исцеляющей энергии. Я пожертвовал ею ради спасения обычного человека. И теперь её не только стало меньше, но и восстанавливаться она будет дольше, чем раньше.

— Так вот на что намекал Голос во сне, — прошептал я, отвечая лихорадочно метавшимся мыслям. — Вот что за совершенный дар. Он не хотел, чтобы я тратил его. Чтобы тратил на простых людей. Угрожал даже возмездием.