Но я очень быстро прекратил это бессмысленное проявление уважения. Попросил не терять времени зря. Были куда более важные дела.

— Не стоит кланяться, сотник Бертрам. Если сможете, помогите раненным. Может, среди вас есть лекарь?

Мою просьбу не оставили без внимания. Хотя гессеры помогали раненным не совсем так, как я предполагал.

Все они принялись вместе с выжившими бродить по окровавленному тракту. В некоторых местах тела лежали вперемешку и их пришлось аккуратно растаскивать. Гессеры обнаружили нескольких тяжелораненых «покаянников» и не стали с ними церемониться — сразу добили. Как добили и нескольких «эстов». Я было поспешил на помощь, чтобы остановить добивающий меч. Но меня перехватил Каталам и намекнул, что медицина в их мире не на самом высоком уровне — выжить при таких ужасных ранах нереально.

Мы обыскали все тела, но живых солдат из гарнизона Равенфира не нашли. Они все пали от вражеского оружия. Сотник приказал сложить тела отдельно и вместе с ним мы вернулись к карете. Там уже хлопотал Иберик.

«Покаянники» убили лошадей и перевернули карету, когда наша маленькая армия вынуждена была отступить. Лучников тоже убили. Но Вилибальд выжил. Длинное копьё пробило борт кареты и насквозь пронзило бок бедняги. Его вместе с тяжелораненым Левентиром аккуратно разместили на невысоком пригорке у опушки. Подложили под голову скрученный плащ и попытались оказать первую помощь.

Левентир выглядел совсем худо. Парню распороли живот. Сейчас, смотря в небо глазами на обескровленном лице, он прижимал руки к животу и не давал внутренностям вывалиться наружу.

Картина была безрадостна. Хоть я не морщился от отвращения, хоть смотрел на умирающего с сожалением, понимал, что помочь ему ничем не могу. Каталам быстро шепнул мне на ухо, что Левентиру не выжить.

Я не знал, что делать. Впервые в жизни я столкнулся с подобным. Впервые на моих глазах умирал раненный в бою человек. Я бы хотел помочь, да не знал как. Я совсем не доктор и образования медицинского не имею. Да и не факт, что мои врачебные знания помогли бы парню. Его не смог бы спасти никто. Даже Бог.

Сил у Левентира почти не оставалось. Над ним склонился Каталам и тихо утешал. Тот сжал руку сотника и едва дышал.

— Не жилец, — бестактно произнёс командир гессеров, стоя рядом со мной и наблюдая ту же картину. — Ему надо помочь.

Каталам бросил на Бертрама быстрый взгляд. Кажется, он понял его лучше всех.

— Всё хорошо, сотник, — тихо прошептал Левентир. Видимо, он тоже что-то понял. — Мне не страшно. Сражаться за анирана было честью. Мне не страшно умирать. Я уверен, что займу достойное место в рядах армии Фласэза. А затем, я надеюсь, аниран не забудет про меня. Он призовёт меня, когда тот придёт. Ведь так?

Бедняга вопросительно посмотрел на меня. Хоть я не до конца понял, что он имеет в виду, уверенно кивнул головой. Что я ещё мог сделать? Я даже не сказал ничего, так как не находил в себе сил. Я с трудом держал себя в руках, наблюдая за последними мгновениями молодого парня, пожертвовавшего жизнью, защищая анирана.

— Отойдите все. Отойди, Иберик, — строго приказал помрачневший сотник и обнажил собственный меч. Эту работу он всё равно не доверил бы никому другому.