– Увы, нельзя. В тех местах, куда я езжу, без нас не могут обойтись.

– Вот не думал, что ты похожа на мать Терезу. В эфире ты была великолепна! – Они с Марком и вправду были золотой парой новостной службы, а теперь Джинни занесло в Афганистан, где она ездила верхом на муле… Кевину трудно было это представить, но в ее тоне звучала такая убежденность, что он встревожился и решил приложить все силы, чтобы отговорить Джинни. Зная ее упрямство, он, увы, заранее сомневался в осуществимости этой затеи. Можно было подумать, что Джинни выполняет священную миссию; мальчику она была предана так же беззаветно. Кевина восхитило желание Джинни не жалеть ради мальчика сил, в этом он был полностью на ее стороне. Мальчик заслуживал, чтобы с его обидчиком поквитались: по тому плакала тюрьма. Кевин надеялся, что Джинни хватит упорства в достижении этой цели.

– Как только появятся новости, я тебе позвоню, – сказал он. – Береги себя, будь умницей.

– Буду, обещаю. – Ободренная Джинни повесила трубку. Она позвонила тому, кому следовало.

Вечером Джинни ничего не сказала Блу о разговоре с Кевином: сначала надо было дождаться конкретных сведений. Ей требовались фамилия отца Тедди, место его нынешней службы; все это Джинни решила получить в приходе, взявшись за дело с умом. Ей хотелось самой увидеться с растлителем малолетних.

С этими мыслями она легла спать, но тут зазвонил телефон. Это была Бекки. Ей не было свойственно трезвонить на ночь глядя, то есть примерно во время ужина у них в Калифорнии: она бывала слишком занята мужем и детьми, готовя им еду.

– Что-то случилось?

– Сегодня папа упал и сломал руку, – безнадежным тоном сообщила Бекки. – Опять заблудился! Боюсь, лекарство перестало действовать. Мы повезли его в больницу, и он не узнавал даже меня. И до сих пор не узнает. Утром, при свете дня, ему, может, и полегчает. Джинни, ты должна приехать! Папа долго не протянет, ему все хуже. Если ты не приедешь сейчас, то, боюсь, к твоему следующему возвращению в Нью-Йорк его уже не будет в живых. Или он потеряет рассудок. Даже если он тебя не узнает, иногда у него все-таки бывают просветления. – Было ясно, что сестра на пределе сил, и Джинни стало ее нестерпимо жаль.

– Прости, Бекки. Я постараюсь. Возможно, я смогу вырваться в эти выходные.

Она быстро соображала. Мешать учебе Блу не хотелось. Надо было сделать все, чтобы в июне он получил аттестат восьмилетки. Джинни еще не говорила Бекки, что Блу снова живет у нее. Поселять его в «Хьюстон-стрит» на два дня было глупо, тем более что скоро Джинни предстоял длительный отъезд.

– Если я прилечу, то не одна, – предупредила она.

Для сестры это стало полной неожиданностью.

– Ты с кем-то встречаешься? – Джинни еще ни словом не обмолвилась Бекки о переменах в своей жизни.

– Это не то, что ты подумала. Я опять взяла к себе Блу. Сейчас я пытаюсь записать его в одну хорошую среднюю школу. На следующей неделе у него там собеседование и прослушивание, а на уик-энд мы сможем вырваться.

– Господи, только не это! Опять ты за свое! Что у тебя с головой? Последнее, что тебе нужно, – бездомный подросток в квартире и в жизни.