– Это многим свойственно. Люди не желают верить в реальность, видеть причиняемый вред. Чтобы идти против течения, нужны силы и смелость, именно это – праведный путь. Когда я начал заниматься такими делами, мне угрожали смертью. Забавно, когда люди грозят отнять у тебя жизнь во имя веры, не принимая того, что ты делаешь. Удивительное противоречие! – Раньше Джинни не догадывалась, что судиться с Церковью – значит рисковать жизнью.

– Выходит, вы тоже храбрец! – восхищенно промолвила Джинни.

– Нет, просто уверен, что поступаю правильно. Это вечно создает трудности, но я добровольно избрал такую жизнь. – Это было произнесено с предельной решительностью.

– Когда были живы муж и сын, моя жизнь была совсем другой. Я занималась ими. А теперь я воюю с несправедливостью в мире, пытаюсь изменить судьбу людей, неспособных помочь самим себе. Похоже, когда возвышаешь голос и берешь на себя риск, многие видят в этом угрозу. Им не нравятся непопулярные точки зрения, не устраивает, когда ставят под вопрос их убеждения, достижения.

– Так и есть, – подхватил он. – Когда я принял сан, моя семья решила, что я погорячился. Они были категорически против, считали это по меньшей мере странным. И еще сильнее ужаснулись, когда я сложил сан. Я не перестаю их шокировать, совершая поступки, которые они не одобряют. – Все это было сказано задорно, и Джинни, слушая его, не удержалась от смеха.

– Вот и моя сестра так же!

– Полезно держать их всех в тонусе, – добавил Эндрю, и оба прыснули. – На самом деле я стал священником по неверным причинам, – серьезно продолжил он. – Мне потребовалось долгое время, чтобы это понять. Я считал это своим призванием, но это было заблуждение. – Так откровенно он еще не разговаривал ни с одним клиентом, но она была сострадательной, душевной и непредвзятой собеседницей, поэтому ему нравилось быть с ней откровенным. То, что она делала для Блу, вызывало у Эндрю восхищение.

– Представляю, что вы пережили, осознав свою ошибку! – посочувствовала она ему. – Расстаться с Церковью значило кардинально поменять жизненный курс. Решение наверняка далось вам нелегко.

– Это еще мягко сказано! Но в Риме я понял, что в верхних слоях церковной стратосферы правит политика. Там сплошь интриги и силовые игры. Я всегда разделял Церковь и политику, хотя в Риме было, конечно, интересно, вокруг столько кардиналов, работать в Ватикане – это волшебно, голова идет кругом! Но я принимал обет не для этого. Теперь я приношу гораздо больше пользы, чем в бытность духовным лицом. Тогда я был юристом в пасторском воротничке. После Рима мне уже не хотелось служить в приходе. Поняв это, я понял и то, что мне пора на выход. Я никому не помогал. На самом деле мне хотелось быть адвокатом, а не священником. – Он, похоже, был полностью удовлетворен своим выбором, нисколько не сомневался в его правильности.

– Как вы меня расстроили! – со смехом сказала она. Эндрю нравился звук ее голоса. Эндрю видел по ее отношению к людям, что она отзывчива к чужим страданиям, потому что знакома со страданием сама.