– Нет! – отрубила Катя.

Мы с Ильей переглянулись.

– Как же так? – возмутился Жабенкин.

– Ее мамаша наняла адвоката. Елизавета молчала, за нее говорил юрист, объяснил в милиции, что хозяин дома к девушке подкатывал, обещал за секс поступление в мединститут. Лиза отказалась, в тот вуз ей не надо, тогда сластолюбец вынул ожерелье и серьги. Что взять с юной дурочки? Она согласилась, зажмурилась и легла в койку. Андрей не обманул, после утех вручил ей коробку. Елизавета поостереглась ее оставлять в каморке, где переодевались кухарка, ее мама и шофер. Шкафчиков там не было. Повариха любопытная, еще полезет в сумку дочки домработницы, пороется там, вот и спрятала драгоценности в лесу.

– Стройная ложь, – восхитился Илья, – в принципе, подобное могло случиться.

– Верно, – согласилась Катя, – и, как папа мне объяснил, дедушка Андрей не хранил верность бабушке. Вот только быстренько, по-походному, в углу, это не его стиль. Дедуля летал с аспиранткой или с молодой коллегой на конференцию в другой город, возвращался через несколько дней. Супруга все понимала, но делала вид, что ни о чем не подозревает. Двое детей, статус жены доктора наук, профессора, дача, квартира, машина с шофером, отпуск на море, стабильное материальное и социальное положение – все это ее удерживало от резких телодвижений. Но Ольга Николаевна поговорила с Андреем Павловичем, тот на нее обиделся.

– Я, по-твоему, готов подложить под себя все, что шевелится? Что общего у меня с девицей из рабочих-крестьян?

Катя усмехнулась.

– Дедуля жуткий сноб, поэтому его аргумент бабулю убедил. Ее муж и дочь горничной? Фу! Невозможно. Но доказать, что Елизавета украла колье, не получилось. Улик нет. Свидетели отсутствуют. Есть одни размышления, а они в суде не работают. Профессор уверял: «Ничего не было». Елизавета твердила: «Он со мной спал, комплект подарил». С таким делом в суд не пойдешь. Мать Елизаветы уволили, дачу продали, построили новую в другом месте. Светлану похоронили. Федор более не женился, отношений у него с родней нет. Я двоюродного деда никогда не видела, даже не знала о его существовании. Конец истории. Понятно теперь, почему будущая свекровь, узнав, кто у невесты сына родители, впала в агрессию.

Я долила в свою чашку остывший чай.

– В юности каждый может начудить, но неприятно, когда тебе, давно взрослой, является напоминание о глупости, подлости, воровстве и других грехах, которые ты совершила в молодые годы.

– Считаешь, что все давным-давно о том поступке забыли, свидетели умерли от старости. Ан нет! Вот они, дорогие, совсем даже не дряхлые, – подхватил Илья. – Ожерелье вернулось к вашей бабушке?

Катя выпила кофе.

– Да. Ольга Николаевна его кому-то продала. Вся история произошла до моего появления на свет. Я о ней узнала только что. Папа объяснил, что бабушка не захотела даже смотреть на украшение, когда ей его вернули. Кстати, серьги так и не нашлись, очень дорогой комплект был. Но и по отдельности их за большие деньги продать можно. Папа подозревает, что Елизавета спрятала подвески отдельно, их просто не нашли.