Юрий откашлялся.

– Я знаю кто вы! И в курсе, чем занимается ваш муж. Для меня не секрет, что вы правая рука супруга. Включите мозг! Соедините три слагаемых. Первое. Отравление осетриной. Второе. Гипотония после салата. Третье. Не понятно от чего предсмертное состояние. Теперь внимательно меня слушайте. Папаша не мог предположить, что мама поделится со мной рыбой, поэтому он подлил ей в ужин отраву. Какую? Не знаю. Врачи не заподозрили ничего дурного, потому что плохо стало двум людям. Рыба порой является опасным блюдом. Ели ее в ресторане, не дома, но и в трактире можно яду в тарелку накапать. После закусок все пошли танцевать, потом отец вернулся один к нашему столу водички попить. Через пару минут он всех позвал:

– Идите, горячее подали.

Ну как? Поняли?

– Да, – подтвердила я, – некоторое время старший Столетов оставался один на один с едой.

– Верно мыслите, – похвалил меня студент. – Отец не рассчитал количество отравы или побоялся налить ее побольше. Доктора спасли маму и меня. Я моложе, крепче, по этой причине легко отделался, но и мать выздоровела. Тогда отец решил предпринять вторую попытку, учел свой промах. Теперь некое лекарство было добавлено в салат с овечьим сыром. А его ни папаша, ни я не любим. Если мать умирает, то на вопрос полиции: «Почему никто из членов семьи не угостился салатом?» – последует ответ: «Запах овечьего сыра у нас отбивает аппетит». И все подтвердят: Елизавета обожала вонючий сыр, а сын и муж от него всегда нос воротили. Мы вне подозрений. Но у него опять не прокатило.

Юрий издал смешок.

– Отец всегда говорит: «Российская медицина дерьмо, лечиться надо только за границей, наши даже температуру правильно не измерят». И это мнение помешало осуществлению его планов. Врачи оказались не идиотами, смогли мать на ноги поставить. Папаша упорный, он замутил убийство в третий раз. Не знаю что и как он ей теперь подсунул. Но я уверен: он рассчитывал, что матери станет плохо в супермаркете, где она из себя поломойку корчила. И дальше что? Слишком ради какой-то уборщицы стараться никто не станет, но «Скорую» вызовут. Да на сей раз ему вы планы спутали. Я не считаю наших медиков, как отец, дятлами. Но у них порой тупо лекарств не хватает. Вы же вызвали спецов из дорогого медцентра, у них полный боекомплект, аппараты всякие. Мать привезли в отличную клинику, она попала в руки профессора и лишь поэтому еще жива. И я знаю, что с ней случилось.

– Что? – тут же осведомилась я. – Владимир Николаевич в недоумении. Он не смог определить заболевание. Лекарства, которыми располагает Максимов, не улучшают состояние Лизы, ей по-прежнему очень плохо.

– Это какой-то яд! – заявил Юрий. – А сейчас, внимание! Папаша истерит, требует перевода жены в другую клинику. Аргумент у него железный: сейчас Лиза находится в медцентре, где ей помочь не могут. Приезжает «Скорая», и другой доктор объясняет:

– Больная не выдержит транспортировки, умрет в пути. И смысла отправлять ее в другое место нет. Здесь прекрасно лечат.

Как должен поступить любящий муж? А?

Я молчала.