Полицейский прошел от входа в его сторону, остановился под ним и полез в карман. Сергей жутко напрягся и весь вспотел. Он почувствовал, как капля пота, крупная как навозная муха, побежала по виску и пропала где-то у воротника.
Полицейский неторопясь достал из кармана сигареты, закурил.
"Хорошо, что я сунул веревку за пояс", - поймал Сергей мысль судорожно метнувшуюся в голове.
Полицейский раскурил сигарету и наконец пошел дальше. Сергей собирался уже было вздохнуть с облегчением, когда тот снова остановился. Сергей напрягся до предела. Полицейский наклонился, завязал распутавшийся шнурок на ботинке и промаршировал до угла.
Когда он скрылся, Сергей испустил такой вздох облегчения, что мог разбудить весь квартал. С трудом он оторвал руку от веревки и уставился на нее. Белый, в первый момент, след от веревки пролегший через всю ладонь быстро налился багровым.
- Черт! - прошипел Сергей, и с трудом передвигаясь полез вверх. Добравшись до своего окна он перевел дыхание и тяжело перевалился через подоконник. Сначала он услышал грохот, потом пришла мысль, что этот грохот от его падения, потом все мысли и чувства пропали. Он провалялся минут пятнадцать тупо уставившись в потолок, потом, словно что-то вспомнив поднялся и уселся прислонившись к стене. Еще через несколько минут он окончательно пришел в себя и вернулся в тот мир, который его окружал.
Он поднялся и прислушался к ощущениям.
Болели руки, которыми вцепился в веревку, болело плечо, на которое упал, болела голова, которая... которая болела.
- Если голова болит - это хорошо, значит есть чему болеть, - сказал он сам себе и подошел к окну. Он смотал и отцепил веревку, закрыл окно, сунул веревку за пазуху, взял ключи и вышел из номера.
- Где тебя черти носили, - спросил его Виктор, опуская в карман ключи от триста пятьдесят восьмого номера.
- Потом расскажу, - также тихо ответил Сергей.
Он улыбнулся милой брюнетке, которую представил Виктор и плюхнулся рядом за стол.
- Официант! Мне тоже, что и им. Быстро.
Потом посмотрел на Виктора:
- Я голодный как собака, - и вдруг смутившись добавил тихо, - ну вы не обращайте на меня внимания. Я поем и уйду.
Спустя еще полтора часа он сидел у себя в номере и пересказывал Виктору все, что с ним произошло, а потом порылся в кармане и достал оттуда сложенные в восемь раз листы, которые упер из библиотеки.
- Только один из словаря, - вспомнил Сергей, а что во втором, не знаю. Он был закладкой.
Виктор развернул, протянутые ему листы и начал читать:
"- Вот вы говорите, что слезы людские - вода?
- Да.
- Все катаклизмы проходят для вас без следа?
- Да.
- Христос, Робеспьер, Че Гевара для вас - лабуда?
- Да.
- И вам все равно, что кого-то постигла беда?
- Да.
- И вам наплевать, если где-то горят города?
- Да.
- И боли Вьетнама не трогали вас никогда?
- Да.
- А совесть, скажите, тревожит ли вас иногда?
- Да...
- Но вам удается ее усмирить без труда?
- Да.
- А если разрушили созданый вами семейный очаг?
- Так...
- Жестоко расправились с членами вашей семьи?
- И?..
- И вам самому продырявили пулею грудь?