Немудрено, что тезка снова стала заикаться! Да так на всю жизнь человека можно заикой сделать. А я, хоть и обещал «все будет в порядке», но пока не понимал. Вообще отказался что-то понимать. Почему кавказцы?! «Гдэ он?!» – это я. Не Арик же! А при чем здесь я?! И при чем здесь тезка?! Кому я перешел дорогу?! И когда?!! У меня и времени-то не было! Успевай только от ментов увиливать! От ментов… от ментов…

– Санечка. Погоди! Послушай меня! Ну послушай, говорю!.. Не хлюпай, все будет в порядке! Ты меня слушаешь? Ты меня слышишь?.. Ты на самом деле вызвала милицию?

– Д-да.

– Как давно?!

– О-он-ни ушли, и я с-сразу поз-звонила. По ноль-два.

– Когда? Точней не можешь?

– Н-не знаю. Минут двадцать. Они ушли, и я сразу…

Двадцать минут. При самом удачном раскладе, учитывая все наше совдеповское разгильдяйство, времени у меня было… не было у меня времени!

Я шагнул в прихожую, на пороге которой снаружи все так же стоял Швед:

– Серега! Погляди там внизу, в машине. Если что, сразу сигналь. Как только заметишь, сразу дай знать! Я сейчас.

– Понял…

А вот я не понял! Нич-чего не понял!

– Ты останешься? Са-ашенька, ты ведь останешься? Я боюсь, Сашенька! Вдруг они придут?!

Вот именно. «Вдруг они придут» – и не дети гор, а менты.

– Зачем ты милицию вызвала! – не удержал я раздражения.

– Извини… Сашенька, а как же мне было… что же мне было… Тебя нет, никого нет… а тут…

Права. Права тезка. И мое раздражение не к месту. Но…

– Я должен уйти, Саша.

– Сейчас?!! А я?! А как же я?! А вдруг ЭТИ вернутся?!

– Санечка, тезочка, Сандрочка, так надо. Поверь мне, но так надо. И будет лучше, если милиция не узнает, что я здесь был. Ты поняла?

Не знаю, что там тезка-Сандра поняла, но отскочила от меня, как об утюг обожглась. И взгляд – соответственный.

Я – ну чем я мог помочь, что объяснить?! – достал одолженные пятьсот рублей, протянул:

– Это пока. Потом я позвоню. Все будет в порядке.

Она спрятала руки за спину.

Я положил пачечку на край расколотой ванны и еще раз повторил:

– Все будет в порядке.

Швед дал сигнал как раз тогда, когда я был на выходе из подъезда. Милицейская «мигалка» выворачивала из-за угла метрах в трехстах. Мы успели…

Единственная крепость – квартира тезки-Сандры – тоже перестала быть мне домом. И обещание позвонить тоже останется только обещанием – никакой нет гарантии, что, позвонив, я не напорюсь на ментов, если судить по последним, прощальным реакциям тезки. А мне теперь гарантии нужны были как никогда раньше. Труп-Борюсик, таран на Кировском, «Макаров» в кармане, еще и горцы-кавказцы! Эти-то откуда взялись?! «Гдэ он?! Гдэ он?!» – явно я им понадобился не для того, чтобы спросить: не продам ли им свою «шестерку», пусть подержанную, пусть побитую, но «автамабыл очин над а, цэн хароший платим». У ЭТИХ горцев ко мне были совсем другие вопросы. А ответов я не знал.

Надо взбодриться! Надо непременно принять! Или принять?! Какая разница! Дербалызнуть, треснуть, заколдырить! Чтобы просто взбодриться, но не забыться – вечером разборка на Ракова. Уж я устрою разборку! Они у меня на Ракова зазимуют! Я им обеспечу колотун до дрожи в коленях!