— Мне кажется, герцог мечтает объединить свое герцогство и графство Лив, — предположил я. — Насколько я помню, объединение герцогства и графства, прилегающего к границе Восточной империи, дает Фалькенштайну право стать королем. Великий Понтифик будет вынужден короновать человека, имеющего приграничные владения такого размера. Иначе герцог примет корону из рук восточного императора! Ульбург же, он как заноза, сидит между герцогством и графством. Таубург вроде бы тоже стоял на приграничных землях?

— Слушай, капитан, а ведь ты прав, — изрек Жак. — Прав, как всегда. За королевскую корону можно и пострадать.

— Как себя поведут твои нищие?

— Как все, — отмахнулся Жак. — Кто-то полезет защищать город, а кто-нибудь, под шумок, начнет грабить дома. А ты уже подготовил отряд против мародеров?

— Я хочу, чтобы такой отряд подготовил ты…

— Я?! — вытаращил на меня глаза старшина нищих. — Это где же такое видано, чтобы воры и нищие охраняли порядок?

— Все когда-то бывает впервые, — благодушно изрек я. — Вспомни Сотсбик. Кто ожидал, что пехота может атаковать кавалерию?

Я вместе с лейтенантом Жаком и верными десятниками, командирами лучшей, или, как ее называли, «ударной», сотни, направлял младших командиров и солдат, подгоняя их и словом, и действом. Наконец-то вся тысяча была построена. На всякий случай я выскочил из строя и, отъехав на выстрел стрелы во фронт, критически оглядел солдат. На мой взгляд — надежно. Ну а как на самом деле — бой покажет…

Во время тренировок я приказывал закрываться щитами не только спереди, но и с боков, чтобы получилась сплошная чешуя — лучшая защита от конницы. Меня костерили почем зря, но выполняли!

Если кавалерия атакует пехоту, то пехоте полагается убегать либо стоять ощетинившись копьями и прикрывшись щитами. Но никто не ждал, что пехота может начать атаку против кавалерии.

Мы, ускоряя бег, со всего маха врезались в первый ряд кавалерии, выдавливая ее вперед. Передовые всадники пытались сдержать коней, а задние, налетая на своих, сбивались в кучу. А если кому-то из кочевников повезло врубиться в наши ряды, его быстро «гасили» мечом или «моргенштерном», роняя хозяина и лошадь…

Я переживал, что конница разорвет наши ряды, потому что вся безумная идея основывалась лишь на том, что во время атаки отряд сумеет держать строй! И нам это удалось!

Мне приходилось не только отражать удары, но и командовать. Когда мы уже прошли сквозь ополоумевших всадников, отдал приказ: «Первая — четвертая сотни — влево! Восьмая — десятая — вправо!»

Сотники развернули солдат, вытесняя и вырубая вражеские фланги. Видимо, кто-то из командиров Гамилькара оказался умнее. В тылу у противника завыли трубы, командующие отход…

Победа была полной. Говорят, добрый король Руди хотел наградить меня золотыми шпорами и золотым поясом, но передумал. Какой-то доброхот (я даже догадываюсь, кто именно!) сумел убедить короля, что капитана Артакса производить в рыцари нельзя.

Следующие недели я почти не ночевал в номере. К огорчению фрау Уты, я и днем бывал реже, чем следовало приличному постояльцу на полном пансионе, половину платы за который должен внести город. Однажды она попыталась наставить меня на путь истинный…