Раскатистый смех Оберона снова зарокотал в его огромной груди:

– Действительно, мы ушли в Страну эльфов и фей, дитя мое. Мы решили отправиться в странствие и скитаться до тех пор, пока не найдем место, которое сможем назвать своим домом. И вот мы оказались среди фей. Они тогда жили в вечном страхе, всегда под угрозой нападения огров. Мерзкие твари то и дело наводняли Страну эльфов и фей, выжигая ее дотла и убивая всех на своем пути. Поэтому мы остались там и отбили нашествие огров. С тех пор Страна эльфов и фей стала нам родной, пока мы не сошли во тьму глубокого сна, чтобы отдохнуть.

– Так значит, вы заснули сами? – переспросила Тьюлип.

– Так и есть, дитя мое. За отпущенный нам срок мы проживаем множество жизней – совсем как твоя няня, только срок этот бесконечно больше. Если лишить нас многолетнего сна, мы зачахнем и погибнем. Разумеется, надолго исчезая из сказок и легенд обитателей этих краев, мы рискуем забвением. Но всякий раз кто-то пробуждал нас от нашего сна – как это сделала и ты, моя дорогая малютка.

– А моя няня, которую вы называете...

– ...Легендарной, да. Она известна как одна из самых могущественных обитательниц из страны фей, – перебил ее Оберон.

Тьюлип замолчала, в изумлении осмысливая эти слова. Только она успела привыкнуть к мысли, что ее няня ведьма, как теперь Оберон заявляет, что она фея!

– Да, дорогая моя, она фея высочайшего ранга. И не важно, признает она это сама или нет, но она принадлежит миру фей и никуда от него не денется, – сказал Оберон, угадав мысли Тьюлип. – У нее чистейшее сердце феи. Я перестал ощущать ее магию, когда уснул, и уже подумал было, что она покинула этот мир навеки, но не так давно я снова почувствовал ее. Быть может, это ты, малютка, разбудила ее, как разбудила меня?

– Нет, – покачала головой Тьюлип, – это была Фланци, кошка сестричек. По крайней мере, так думает сама Нянюшка.

Смех Оберона эхом сотряс его ветви, и осыпавшиеся с них листья снова закружились вокруг Тьюлип.

– Сестрички! Так значит, они еще здесь, в этом мире? Я перестал ощущать их дух после гибели Урсулы. Я испугался тогда, что они покинули нас, оставив здесь все, что в них было лучшего. – Увидев замешательство на лице принцессы, Оберон улыбнулся. – О да, я знаю сестричек. Мне ведомы все их деяния, все их тайны, их предательства и их привязанности – но не мне говорить о них. Мое дело сейчас – заставить темную фею расплатиться за ее преступления. Я почувствовал ее стремление сюда и ее темные намерения. Не могу передать, как мучительно было мне слышать крики и стоны наших собратьев, когда Малефисента выжигала Страну эльфов и фей огнем. Они горели, а я ничем не мог им помочь. Но сейчас мы вновь на свободе. Мы долго ждали этого дня, но теперь темная фея расплатится за все своей жизнью.

Откуда-то издалека до ушей Тьюлип донесся едва слышный крик. Оберон тоже уловил его и опустил голову, разглядев у подножия маяка Нянюшку.

– Поднимайся к нам, дорогая моя. Воспользуйся своими крыльями, – приказал Оберон, и в следующий миг Нянюшка уже парила в воздухе вровень с Тьюлип.