Алексей успел пройтись пушечным огнем по трем кораблям, снося орудия и команду, когда его «Альбатрос» вздрогнул, получив попадание зенитного снаряда.

Машина сразу же стала валкой и ленивой, почти не реагируя на управление, и Алексей, с трудом развернув сардис в сторону берега, опять выжал двигатели до форсажа, опасаясь, что ему просто не хватит прочности машины дотянуть до берега.

«Падение – 22 секунды». Имплант был по-своему точен, но и у Алексея было кое-что. Сконцентрировавшись на крыльевых кристаллах-накопителях, он не задумываясь ухнул в них весь внутренний резерв, что заполнило их почти наполовину.

«Падение – 10 минут 31 секунда».

Дотянул он аж до границы между равнинной частью и Мглистыми горами, разделяющими континент на две неравные части, и сел на самом краю небольшого леса, на каком-то проселке, едва не перевернувшись при посадке, влетев передним колесом в яму на дороге. Выбравшись наружу, с тоской посмотрел на совершенно новую машину с десятком рваных дыр. То, что ей конец, было понятно и без детального осмотра, но самое главное, что «Альбатрос» следовало сжечь, чтобы врагу даже теоретически не могло достаться ничего из оружейных новинок.

Такой вариант был предусмотрен с самого начала, Алексей накинул на спину рюкзак из аварийного комплекта и, выдернув скобу таймера, зашагал на север.

Через десять минут сзади громко ухнуло, и волна горячего воздуха чуть толкнула в спину.

«Альбатрос» было жалко до невозможности, но Алексей посчитал, что это был хороший размен. Флагман и два корабля, ушедшие под воду сразу, повреждены еще несколько кораблей, и когда он проходился по палубам, «причесывая» из своих пушек, тридцатимиллиметровые снаряды пробивали палубу насквозь, взрываясь где-то там внутри кораблей.

Здесь, в предгорьях, в принципе, еще должно быть тихо. Когда произойдет высадка и сюда подойдут регулярные части, вот тогда начнется веселье. А пока можно было наслаждаться теплым вечером.

Алексей даже подогрел тонг на крошечной печке, сделанной из магического кристалла, и сидел у подножья горы с видом на Синий океан, попивая ароматный напиток. Все еще одетый в толстую меховую куртку и штаны с меховыми сапогами, он не бросал теплую одежду, так как на перевале совершенно точно будет не жарко. В горах температура опускалась до минус десяти, и меховая одежда была очень кстати.

Когда сверху с горы посыпались мелкие камешки и на площадку спрыгнул мужчина с ручным пулевиком в чуть пообтертой форме егерей Эйшена, Алексей ничего не успел сделать, как ствол почти уперся ему в лицо.

– Оп-па! А это у нас, по ходу, летун агельский! – глумливо произнес он, но пистолет держал твердо, отслеживая малейшие движения Алексея.

Откуда Широкову было знать, что он устроился у подножья старой контрабандной тропы и попадется диверсионно-разведывательной группе Эйшена.

Все это ему рассказали, когда избавляли от оружия, вязали руки и усаживали в стороне, пока вся группа из двадцати человек устраивалась на ночлег. Его не били, спокойно относясь как к незапланированному призу, который собирались сдать в целости и сохранности в контрразведку.