– Именно так, сэр Теодор. Видите ли, нам хотелось бы наладить отношения с Россией. У нас до недавнего времени были связи с канцлером Нессельроде, но…

– Но он уже не при делах. А что вы хотите от меня? Я здесь беглец, никаким влиянием и никакой властью не пользуюсь.

– Нам это известно. Но хотелось бы получить вашу оценку русского императора и людей его окружения, а в особенности той самой таинственной эскадры, к которой вы, если я не ошибаюсь, имеете отношение.

– Хорошо, барон, ну а что вы можете мне пообещать взамен?

– Боюсь, что нам не удастся переупрямить ее величество. А вот улучшить условия вашего пребывания здесь нам вполне под силу. Равно как и выплатить вам определенное… скажем так, вознаграждение. Например, тысячу гиней.

– Маловато будет, – усмехнулся я. – За такую информацию можно бы сумму увеличить раз этак в десять, плюс процент от выданных России кредитов.

– На последнее мы согласиться не сможем, сами понимаете, но мы действительно смогли бы увеличить вознаграждение… в несколько раз. Я поговорю с… другими членами семьи.

Я думал озадачить его организацией побега, но потом подумал, что этой малопочтенной семейке лучше не доверять подобные мысли. То же касалось и бедной Катрионы. Поэтому я лишь сказал:

– Хорошо, барон. А вместо процентов будет достаточно, если вы уговорите ее величество дать мне свободу.

– Можем попробовать, конечно, но я не очень верю в успех. Впрочем… вода, как вы знаете, камень точит, так что через какое-то время, может быть, что-то и получится.

Раскланявшись и пообещав вернуться ко мне на следующий день, представитель банкирского клана покинул мое новое обиталище. Естественно, после его ухода в двери заскрежетал ключ: меня снова запирали.

20 (8) ноября 1854 года.

Эски Джума[47], госпиталь.

Штабс-капитан Домбровский Николай Максимович, пациент

Я очнулся оттого, что рядом со мной кто-то горько рыдал. Голова раскалывалась, сильно болела нога. Каким-то образом открыв глаза, я увидел… Мейбел. С трудом улыбнувшись, я спросил:

– Мейбел… милая… откуда ты… где я?

– В госпитале! А надо было бы тебя сразу в сумасшедший дом отправить. Второй раз уже доставляют тебя ко мне в таком виде… Пройди одна из пуль на полдюйма в сторону – и что бы я делала? Хоронила тебя? И как мне было бы дальше жить?

Какая-то смутно знакомая врачиха заглянула в палату:

– Мейбел, ты что? Ему покой нужен.

Та чуть сникла и, посмотрев на меня достаточно грозно, продефилировала в сторону выхода из палаты.

А докторша подошла ко мне и с улыбкой сказала:

– Ничего страшного с тобой не произошло. Нога заживет, а на голове шрам останется, да и то его под волосами не видно будет. К тому же шрамы украшают настоящего мужчину.

– Доктор, я не помню ничего.

– Просто ты был под наркозом, оттого и не помнишь. Скоро, как Шварценеггер, вспомнишь всё. Меня-то хоть знаешь?

– Вспомнил! Саша Иванова! А вот где я и как сюда попал?

– Ты находишься в госпитале в Эски Джума. Тебя и некоторых других эвакуировали на «тиграх» из Алфатара. Вовремя эвакуировали. Если бы не успели, то ты бы оказался не здесь, а в могиле.