Не буду рассказывать о том, как мы провели эту ночь. Интересными были лишь два момента; один из них – это то, что я успел еще до прогулки подготовить мобильник. И когда ее величество в сопровождении дам уединилась в ванной комнате перед нашими с нею объятиями, я успел нажать на «запись». Конечно, батарейка скоро должна была сдохнуть, но я чувствовал, что отснятое может в будущем стать моим козырем – интереса смотреть на постельные игрища с участием моей персоны у меня не было, все-таки я не мадам Бирюкова.
Вторым же моментом был разговор в начале нашей совместной трапезы.
– Сэр Теодор, я вас предупреждала, что не потерплю другой дамы в вашей постели.
– Ваше величество, но ведь в моей постели «другой дамы» и не было.
– Тем не менее вы проводили много времени в компании этой… молодой особы. И подобное развитие событий было лишь вопросом времени.
– Мисс Мак-Грегор – единственный человек, с кем я мог поговорить в Голландском доме. Ничего у меня с ней не было.
– Знаю, сэр Теодор. Ее проверил мой придворный доктор. И подтвердил, что она virgo intacta[46]. Именно поэтому я ограничилась ее изгнанием из Голландского дома. И я решила дать указания, чтобы вас перевели из камеры в гостевую комнату.
– Тем не менее я остался под замком.
– Да, сэр Теодор, под замком. Чтобы больше не возникало таких… ситуаций.
Сегодня же утром мы с Викулей распрощались, и она пообещала посетить меня «послезавтра – завтра принц-консорт будет в Лондоне». В отличие от сэра Альфреда, ее величеству ничего про Катриону говорить не стоило: если бы Викуля даже заподозрила, что у меня есть интерес к прелестной шотландке, то она бы ее со свету сжила. Меня беспокоил лишь один вопрос: кто донес Ее Крючконосости про наши беседы? Я ни разу не видел других людей в Саду Королевы.
А после завтрака (типично английского, но с французскими пирожными и устрицами) мне сообщили, что ко мне пришел еще один визитер. Я ожидал увидеть сэра Альфреда, либо, может быть, Каттлея, но неожиданно для себя увидел человека лет тридцати пяти – сорока, с высоким лбом, обрамленным густой темно-каштановой шевелюрой, пышными бакенбардами и бородой клинышком. Одет он был в щегольской костюм с широким галстуком, конец которого скрывался за жилеткой. Он небрежно кивнул мне и сказал:
– Сэр Теодор, позвольте представиться. Зовут меня барон Майер Амшел де Ротшильд, из Букингэмшира. В данный момент я представляю Банковский дом Ротшильдов. И у меня есть к вам небольшой разговор.
– Я знаю, кто вы такой, – губы мои дрогнули в легкой улыбке, хотя внутри у меня все кипело. Сам Майер был, наверное, наиболее безобидным из всех тогдашних Ротшильдов, но вся семейка была еще тем клубком змей. И именно она финансировала войну против нас.
– Очень сожалею, сэр Теодор, что вас перевели из Голландского дома сюда, в Тауэр. Уверяю вас, это не входило в наши планы.
«Ах ты, друг мой ситный, – подумал я. – Так, значит, это вы донесли Вике про Катриону? Тогда, как говорится, пазл сходится».
Вслух же я лишь сказал:
– Барон, ваш визит ко мне, вероятно, преследует некие интересы.