Интересно девки пляшут! Мы попробовали разговорить своего шефа, но Несмеянов лишь разводил руками и пожимал плечами. Дескать, знать ничего не знаю, ведать не ведаю.

Так что мы сейчас занимаемся, как говорят в таких случаях, боевой и политической подготовкой. Помимо всего прочего, мы наловчились стрелять из здешних винтовок. Они, правда, уже не кремневые, а капсюльные. Но заряжать их все равно стрёмно. Спасибо генералу Бакланову, который преподал нам мастер-класс пулевой стрельбы. Яков Петрович, оказывается, прирожденный снайпер. Его хоть сейчас в спецназ записывай.

В свое время на Кавказе его вызывали на поединок лучшие стрелки из немирных горских племен. И все они были отправлены к праотцам метким выстрелом «Боклы» – так горцы называли Бакланова. Было у него и еще одно прозвище – «Даджал»[115]. Только с нечистой силой Бакланов не якшался. На его личном значке на черном фоне была изображена адамова голова и цитата из Символа Веры: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века. Аминь». Какой же Яков Петрович после этого Антихрист?

Вот так мы и жили-поживали. Ждать и быть готовым ко всему – первая заповедь служивого человека. Как там в песне поется: «Лишь только бой угас, звучит другой приказ, и почтальон сойдет с ума, разыскивая нас…»

18 (6) декабря 1854 года.

Константинополь, дворец Долмабахче.

Султан Абдул-Меджид, великий визирь Мехмед Эмине-паша, личный посланник султана Мустафа Решид-паша

– О, великий падишах, – Мехмед Эмине-паша трагически воздел руки к небесам, – судьба империи Османов должна решиться на будущих переговорах с русским министром Перовским. Я слышал, что он получил от императора Николая самые широкие полномочия – заключить с нами мир или продолжить войну.

– Скажи мне, великий визирь, можем ли мы оказать сопротивление русским, если они захотят продолжить свой победоносный поход? – с тревогой в голосе спросил султан. – И что мы можем предложить императору Николаю, чтобы он прекратил войну?

– О падишах, – Эмине-паша тяжело вздохнул, – русские вряд ли покинут те наши земли, которые они уже успели занять. Об этом было прямо сказано достопочтенному Мустафе Решид-паше, когда он был в лагере генерала Хрулева.

– Именно так все и было, повелитель, – посланец султана машинально погладил свою сломанную ногу, – русские заявили, что для начала следует прекратить боевые действия и лишь после этого обговорить с ними условия мирного договора. А пока они будут наводить порядок в ваших, повелитель, землях. Ведь чернь, воспользовавшись ослаблением нашей власти, занялась грабежами и разбоями. Русские берут под защиту христиан, которых некоторые ваши неразумные подданные считают виновными во всех наших бедах.

– А мы что, и в самом деле не можем сами справиться с этими бунтовщиками? – спросил султан. – Ох, похоже, что действительно, многовековой империи Османов приходит конец.

– О великий падишах, – с горечью произнес Эмине-паша, – я считаю, что занятые русскими провинции нами уже потеряны. Так что для нас будет лучше официально от них избавиться.

Заметив недовольство на лице султана, великий визирь с хитрой усмешкой продолжил: