«Визажист, — подумал Дронго, — мы ведь предполагали, что убийца может оказаться художником. Черт возьми, кажется, Доул вышел на верный след. Хотя сам Доул не совсем в этом уверен. Он сказал, что ему удалось вычислить англичанина, посетившего в Кельне интернет-клуб, но не назвал его убийцей. Это совсем разные вещи. Почему Доул не заявил более определенно? Его что-то смущало. Он ждет окончания проверки. Да, да. Ждет более конкретных фактов».

— Вы думаете, что этот визажист сейчас в Риме? — спросил Даббс.

— Мы проверяем все факты, — еще раз пояснил Террачини. Было заметно, что наибольшее раздражение у него вызывают Даббс и Дронго. План, предложенный американским экспертом ФБР, казался итальянскому комиссару чудовищно опасным, и он сильно беспокоился за жизнь сотрудников своего комиссариата. Что касается Дронго, то этот эксперт раздражал его и своим независимым поведением, и независимым мышлением. — Мы постараемся вычислить этого типа, но мне кажется, что эксперимент с синьорой Фелачи нужно завершать, — твердо заявил комиссар.

— Наоборот, — возразил Даббс. — Если «мясник» так рискует, значит, наша уловка сработала. Он сделает все, чтобы совершить преступление именно над нашей «приманкой». Коли ему известно о нашем приезде, то он наверняка должен знать и о нашей засаде. А то, что пока об этом молчит, лишний раз доказывает — он готовит какую-то пакость. Мы должны оказаться рядом с синьорой Фелачи раньше его.

— А если опоздаем? — в сердцах поинтересовался Террачини.

— Что? — не понял Даббс.

— Ничего. Постараемся сработать лучше, чем в случае с вами. Маурицио, — обратился Террачини к одному из своих сотрудников, — ты у нас, кажется, лучший стрелок?

В ответ молодой человек — красивый, высокий, стройный, голубоглазый — смущенно кивнул. Дронго почувствовал укол ревности. Или зависти.

— Поедешь к синьоре Фелачи и будешь рядом с ней, — приказал комиссар. — Не в соседней комнате, а рядом с ней. Ты меня понял? Сообщи ей, что это приказ. Мой личный приказ. Будешь ходить за ней в туалет и обратно. Вместе с ней купаться, есть, пить, спать. Если она захочет поменять прокладки, будешь ей помогать. Ты все понял?

— Ясно, — совсем смутился Маурицио. — Сейчас же поеду. — На вид ему было не более двадцати пяти лет. Было заметно, что такой приказ комиссара кажется ему чрезмерным.

— Все время рядом с ней, — твердо повторил Террачини, — а всем остальным проверять наших сотрудников. Всех, без исключения. Даже меня самого. Необязательно, что маньяк окажется среди проверяемых, но он может оказаться где-то рядом. Проверять всех без исключения, — махнул он рукой.

Брюлей взглянул на часы.

— Пожалуй, я поеду вместе с вами в комиссариат, — предложил он. — Сегодня нам уже все равно не заснуть.

— Я тоже поеду, — поднялся Даббс.

— Как хотите, — устало согласился Террачини. — Но в отеле я должен оставить охрану. У меня приказ руководства.

Дронго поднялся следом за остальными. Посмотрев на Маурицио, он подумал, что хотел бы оказаться на его месте. Но в его возрасте и в его положении неудобно напрашиваться на роль обычного телохранителя при красивой молодой женщине. Естественно, он ничего не сказал, но мысленно представил, какой красивой парой могут оказаться Луиза Фелачи и ее молодой коллега. И от этого ему вдруг стало грустно. В последнее время он вообще обратил внимание, что при виде красивых молодых людей ему чаще всего становилось грустно. Может, потому, что он почти физически ощущал, как со временем поблекнет и исчезнет эта красота? Или потому, что нередко видел несоответствие красивого внешнего облика внутреннему содержанию человека? А может, просто начал стареть и от этого завидовать молодым?