И когда ответ явился мне, я принял решение немедленно уехать в Англию.
Вернулся я уже затемно. Лампу в холле еще не зажигали. Помедлив у входа, чтобы глаза привыкли к полумраку, я услышал голос юриста, нанятого нами в защитники.
— Это не моя вина, — доказывал он кому-то с большой горячностью. — Она выхватила документ у меня из рук прежде, чем я ее заметил!
— Вам необходимо его вернуть? — спросила мисс Мидоукрофт.
— Нет, это всего лишь копия. Если ей спокойней иметь его при себе, я не возражаю. Всего доброго.
С этими словами юрист направился к выходу. Я заступил ему дорогу безо всяких церемоний. Я чувствовал неодолимую потребность узнать, в чем дело.
— Кто выхватил документ из ваших рук? — резко спросил я.
Юрист замер. Я застал его врасплох. Однако инстинктивная скрытность профессионала заставила его задержаться с ответом. После короткого молчания с другого конца холла раздался голос мисс Мидоукрофт:
— Нейоми Коулбрук выхватила документ из его рук.
— Какой документ?
Дверь за моей спиной тихонько открылась, и Нейоми, появившись на пороге, сама ответила на вопрос.
— Я расскажу вам, — прошептала она. — Подите сюда.
Только одна свеча освещала комнату. В ее неверном свете я посмотрел на девушку. Мое решение вернуться в Англию немедленно испарилось.
— Господи! — воскликнул я. — Что еще случилось?
Она подала мне бумагу, добытую ею столь странным образом.
«Документ», о котором шла речь, представлял собой копию письменного признания, подписанного Сайласом Мидоукрофтом по возвращении в тюрьму. Обвиняя брата в убийстве Джона, он подтвердил под присягой, что видел, как Эмброуз совершил это преступление.
Выражаясь расхожей фразой, я «не мог поверить своим глазам» и еще раз перечел заключительные слова признания:
«…я услышал их голоса около печи для обжига извести. Они говорили о кузине Нейоми. Я побежал туда, чтобы растащить их, но не поспел вовремя. Я увидел, как Эмброуз изо всей силы ударил Джона по голове своей тяжелой тростью. Покойный упал без крика. Я положил руку ему на сердце. Он был мертв. Я страшно испугался. Эмброуз пригрозил убить и меня, если я проболтаюсь хоть одной живой душе. Он поднял тело и швырнул его в печь для обжига извести, а потом бросил туда и трость. Мы вместе пошли к лесу. На опушке мы сели на упавшее дерево. Эмброуз сочинил историю, которую мы должны были рассказать, если обнаружится, что он сделал. Он заставил меня выучить ее, как урок. Этим мы и занимались, когда к нам подошли кузина Нейоми и мистер Лефрэнк. Остальное им известно. Это мое истинное признание, данное под присягой. Я сделал его по собственной воле и горько раскаиваюсь, что не сделал его раньше.
Подписано: Сайлас Мидоукрофт».
Я положил бумагу на стол и снова посмотрел на Нейоми. Она заговорила — с удивительным самообладанием, с непреклонной решимостью в голосе и во взоре:
— Сайлас оболгал брата, чтобы спасти свою жизнь. В каждой строчке я вижу ложь, трусливую и жестокую. Эмброуз невиновен, и нам надо это доказать.
— Вы забываете, — заметил я, — что мы только что потерпели поражение, пытаясь именно этого добиться.