— Кажется, да, — вздохнул Деккер.

— В принципе нужно платить Адаму, немцу-композитору и правообладателю, но независимый ловкач говорит: нет, мы выпустили всего пять тысяч дисков, мы работаем себе в убыток. Разумеется, ловкач лжет, потому что объем продаж никто не контролирует. В наши дни мелкие независимые студии творят что хотят, и за ними не уследишь.

— Вот почему они так щедро платят исполнителям!

— А потом эти сволочные исполнители являются к нам, обзывают нас мерзавцами и обвиняют в том, что мы их обкрадываем.

— Пусть сначала выпустят диск сами, а потом посмотрим. Пусть из собственного кармана выложат двести тысяч за студию, пусть отслюнят еще четыреста тысяч за телерекламу!

— Аминь, — подытожил Груневалд. — Не забудь рассказать ему о паролях и pdf-файлах.

— Да, — кивнул Маутон. — Спросите-ка у Сакки Нелла, высылает ли ему независимая студия защищенный паролем pdf-файл.

Стенкамп нарисовал еще одну звезду и написал в ней: «pdf».

— В ЮАР всего три или четыре фирмы, которые занимаются оптовым распространением дисков. Они развозят диски по всем крупнейшим торговым сетям: в магазины «Музыка», «Слушай и смотри», «Чеккерс» и сеть гипермаркетов «Пик энд Пэй». Адам держал в «Африсаунде» отдел распространения, но сейчас они выделились и стали независимой компанией АМД, «Африкан мьюзик дистрибьюшн». Мы владеем пакетом в сорок процентов их акций. Они, как и все крупные игроки, ведут учет продаж по каждому наименованию и ежеквартально присылают мне защищенные паролем pdf-файлы с данными по продажам. Мы переводим деньги исполнителям…

— Еще до того, как получаем деньги от дистрибьюторов, — вставил Маутон.

— Совершенно верно. Мы платим артистам из своего кармана. Идем на риск. Я пересылаю им такой же файл в формате pdf, какой получаю от дистрибьютора, и исполнитель видит все. Подделать цифры невозможно, ведь пароля мы не знаем.

— Так объясните, каким образом мы можем их грабить? — спросил Маутон.

— Это невозможно, — кивнул Груневалд.

— Мы такие честные, что аж противно.

— Но нам не жалко. Пусть себе записывают свои диски сами. Пусть поймут, что такое накладные расходы. Вот увидите, скоро они опять приползут к нам.

— Аминь, — подытожил адвокат.

Джон Африка на том конце линии рвал и метал:

— Бенни, сам звони ее папаше в Америку! Сам звони ему, а я не могу. Какого черта? Я уже еду к вам… Понять не могу, как вы допустили? — Начальник уголовного розыска бросил трубку.

Гриссел вздохнул. Интересно, найдется ли в частном сыскном агентстве «Джек Фишер и партнеры» работа для алкоголика, который за один день провалил два дела? Больше всего ему хотелось разбить телефон о стену. Но он молча повесил голову и уставился на дверь. Что толку с того, что он завязал? Сейчас он с таким же успехом мог бы и напиться.

Вбежал запыхавшийся Вуси:

— Бенни, помнишь грузовик, с которым мы тогда чуть не столкнулись? Оказывается, они привезли продукты в ресторан… В общем, у нас есть свидетельница!

И вот они стоят на тротуаре с женщиной в темных очках, лет тридцати с небольшим, бледной, застенчивой. С первого взгляда она казалась заурядной, некрасивой. Но вот свидетельница заговорила… Ее негромкий мелодичный голос шел словно из самого сердца. Она сказала, что ее зовут Эвелин Марэ и она все видела.