Кристина ожидала, что схватки будут причинять ей невыносимую боль, и ей, конечно, пришлось немало потрудиться, но Маркус все время разговаривал с ней во время родов, говорил ей, когда надо тужиться, когда не надо, он перерезал пуповину, когда Брайан наконец появился на свет Божий – очень тихо и спокойно, так, что они оба заволновались, все ли с ним в порядке. Но в скором времени Брайан издал такой громкий басистый рев, что все успокоились. И Кристина наконец смогла исполнить мечту всей своей жизни – когда ей дали на руки ребенка и она, утомленная и мокрая после потуг, смотрела и не могла насмотреться на его синие глазки, маленькие губки и довольно густые для только что родившегося младенца коричневые волосики, смешно топорщащиеся в разные стороны.
Сейчас, лежа в постели, она смаковала эти чудесные воспоминания. Была ночь, в спальне было темно, если не считать светящегося экрана телевизора, где тепло одетый метеоролог на фоне огромного сугроба рассказывал о том, чего ждать дальше. Кристина все время включала канал «Погода» в эти дни, избегая плохих и страшных новостей, которыми вечно пестрели CNN и другие новостные каналы. Достаточно она видела жестокости и насилия наяву – и до сих пор жуткие картинки то и дело всплывали у нее в мозгу ни с того ни с сего, когда она совершенно этого не ожидала. Ее утешало понимание, что у властей более чем достаточно доказательств того, что Дом Гальярди убил Гейл Робинбрайт, Сьюзан Ален-Боген и Лин МакЛин: у него в компьютере нашли жуткие фотографии, а также то, что называется у маньяков «трофеями» – то, что он забирал у каждой из трех медсестер. Полиция не показывала Кристине ни фото, ни «трофеи» – и она была очень благодарна за это, с нее и так хватало информации.
Закари выпустили, он вернулся к работе в «Бриэм» и копил деньги на обучение в медицинском колледже с новой решимостью.
Кристина думала о нем время от времени, и хотя вся эта история была кошмаром – в то же время она стала и Божьим благословением для них всех. Маркус был прав, когда говорил, что они никогда не смогут жить как прежде – потому что если бы не случилось того, что произошло в Пенсильвании, они с Маркусом никогда не смогли бы спасти свой брак и Маркус никогда не обнял своего сына так, как обнимал его в момент его рождения. В тот день родился не только ребенок – в тот день родился и новый отец, которому открылась по-настоящему самая главная истина в жизни, которую никто никогда не сможет у него отобрать, даже сам Брайан, когда вырастет.
Кристина благодарила небеса за это, лежа сейчас в темноте.
В данный момент в кино ее жизни разыгрывался эпизод, который ей очень нравился: когда отец встает ночью, чтобы покормить ребенка сцеженным ею грудным молоком. Он хотел дать ей поспать, но она не могла и не хотела проспать такой милый и трогательный момент. По радионяне она услышала, как Маркус напевает в детской шведскую колыбельную – тихонько, почти шепотом. От этих звуков у нее выступили на глазах слезы, она благодарила судьбу за то, что ей так повезло в жизни. Впереди в этом кино было еще очень много хороших эпизодов – и она надеялась увидеть их все: первые шаги Брайана, как он пойдет в детский сад, как будет читать свою первую книгу, как подружится с первой девочкой, потом старшая школа, колледж, и так далее… много-много серий, которых ждут все родители, в кино, которое мы называем жизнью. Кристина понимала, что какие-то из ее ожиданий сбудутся, какие-то нет, понимала, что будет много сюрпризов и неожиданных поворотов, о которых она сейчас даже не подозревает – но она была готова ко всему, что ждало ее на этом пути.