Не то, чтобы я был против богатства, жены и прочего, но я хотел добиться этого сам. Сам, шаг за шагом, своим умом, своими знаниями, своими силами, а не как взятку за дар, который мне достался по капризу судьбы. Я хотел самостоятельно выбрать дорогу и женщину, что пройдет рука об руку со мной до конца жизни.

— Поторопись. Я не собираюсь ждать тебя вечно.

— Вы ждали полгода, примчались по первому же зову из Цай Хонг Ши, потратили уйму Ки на летуна, испортили репутацию собственной дочери. Я думаю, что вы точно сможете подождать.

Министр постоял ещё немного и вышел из тюремного помещения. И уже через несколько минут ко мне спустился чиновник шестого ранга вместе с двумя мужчинами.

— Начните с лёгкого и постепенно переходите дальше. Сведений из него не выбивать. Нужно получить с него согласие. Он знает, о чём речь. Приступайте.

Меня выволокли из клетки, усадили на деревянный стул, надели на руки и на ноги кандалы с блокировкой магии. Один из мужчин взял деревянную широкую палку и с размаху влепил по голени. Острая боль пронзила меня с ног до головы, на секунду показалось, что сломана кость, но, быстро пропустив анализирующую Ки через ногу, я понял, что это не так. Даже лёгкой трещины не появилось.

Кандалы не давали возможность выпускать заклинания вовне, но не препятствовали внутреннему течению Ки, и я мог бы запустить лечение. Но если у этого министра были хотя бы небольшие сомнения в том, что я и есть идеальный донор, то лучше было бы их сохранить. А значит я буду терпеть.

Терпеть…

Еще терпеть…

Терпеть…

И это самый лёгкий вид пытки?

Я услышал тонкий скулёж и не сразу понял, что этот звук исходит от меня.

Когда один из палачей уставал, он передавал палку другому, и избиение продолжалось.

Я даже не заметил, как пытка закончилась, и очнулся лишь в своей клетке от холода. Белый балахон захрустел, когда я попытался приподняться: они облили меня водой перед уходом, и она уже успела замерзнуть.

Ноги ниже колен напоминали мясную отбивную и переливались всеми оттенками красного и синего, хорошо, что холод заглушал боль. Я мог бы согреть себя заклинанием, но боялся это делать, ведь тогда боль придет в полной мере.

Женитьба или пытка? Женитьба или боль? Женитьба или смерть?

Я вдруг рассмеялся. Интересно, а бедняжка Лули знает, что её предполагаемого мужа заставляют сделать выбор между ней и пытками? Каково ей будет остаться с ним в первую ночь наедине? Или господин Мин Чинь будет следить за нами даже тогда?

— Рад, что ты жив и весел, — к клетке подошел Кун Веймин, как всегда, в ярко-красном, как всегда невозмутим. За ним плелся взмокший от страха чиновник, которого, по всей видимости, вытащили прямо из дома.

— Господин Кун, я не знал, что он ваш ученик. И он ведь тоже ничего не сказал. А ведь я его спрашивал! Но он молчал и молчал. Я и так отложил дознание на несколько дней, думал, что мальчишку калечить почем зря. Глядишь, одумается. А он все молчит и молчит, молчит и молчит. А ведь время идет! А у меня ведь есть обязанности. Если бы я знал, то, конечно, бы отправил вам весточку. Вы уж простите меня, господин Кун.