— А леса тут схожие, — рассказывал Кутлов — его звали Семеном, и родом он был с какой-то дремучей Нижней Тотьмы. — У нас, правда, комарья пожиже. Да ты не отмахивайся, притерпи…

Кусали в потную шею комары, качалась белая недоделанная ночь, двигались и двигались сквозь бледный сумрак войска. Много их было. И даже несколько подбитых и сгоревших «тридцатьчетверок» у дороги настроение экипажу «диверсантки» не испортили. Командированные малость поспорили о Хельсинки; Алексею смутно помнилось, что столица вражья гораздо севернее стоит, а Кутлов утверждал, что «прямый путь, только тама шоссе шире станет». Но штурмом брать Хельсинку приказа нет, по плану окружат ее и ультиматум предъявят. Финнам о Ленинградской блокаде напоминать не надо — живо лапки задерут.

Впереди угадывался подъем — видать, гряда, где и располагался финский неприступный рубеж, что днем с ходу взяли. Погромыхивало уже недалеко. И взблескивало за озером смутно — видимо, отошедшие финны с досады клали «по площадям», спать нашим не давали. Левее от шоссе, за лесом активно работали пулеметы.

На посту посланцы пытались узнать о хозяйстве Товтеева. Из объяснений выходило, что «да черт его знает». Как финнов днем со дзотов и траншей сбили, так перепуталось все.

…Под колесами скрипел камень, «Диверсантка» переваливалась, виляя между воронок.

— Ща въедешь, — обеспокоенно забурчал Кутлов. — Въедешь, грю. Давай встанем да оглядимся, где погожей-то…

Машину пришлось заглушить. Мимо тянулись повозки, но на вопросы ездовые лишь отмахивались — никто хозяйства Товтеева не знал, да и по всему видно, знать и не мог, — в первый раз к здешней передовой шли. Попытка осмотреться ничего не дала — левее угадывались танки — с десяток машин, правее развалины то ли сарая, то ли просто груда камней, дальше шоссе уходило в лес. Кто-то возился на опушке, похоже, обозники разгружались.

— Вот в Хельсинках мы того Товтеева и найдем, — мрачно предрек Кутлов.

Алексей сполз-спрыгнул с борта, принялся вытирать липкие подошвы — это ж не кузов, а трясина какая-то ядовитая. Было душно, опять густо зудели комары.

— Вот завсегда так, — Кутлов закурил, — пошлют и ищи-свищи…

— Не кури рядом с машиной, — пробормотал Алексей.

— Так я только от мошки…

Из сумрака широким шагом явился человек в танкошлеме, резко двинул Кутлова по затылку, выбил и затоптал самокрутку.

— Охерели, вашу…?! Растопырятся как… Снайпер снимет… не успеете…

— Ты чего… — Кутлов разглядел погоны, — виноват, товарищ лейтенант.

— Вы с бэ-ка с пункта боепитания? Туда, к батальону сворачивайте, — нетерпеливо махнул рукой танкист.

Алексей объяснил ситуацию. Лейтенант интерес к грузовику мигом утерял, но обстановку прояснил. Где Товтеев, танкисты, понятно не знали. Была вечером какая-то пехота, но та ушла назад, занимать финские траншеи. Это левее, за поселком. Еще впереди пехоты хватает — в лесу засели, по обе стороны от шоссе. Финны драпанули, но одиночки кругом лазят, к своим просочиться норовят. Лучше ощупью не шариться, ибо напороться, как те два пальца…

— Поехали к поселку, — сказал умный Кутлов. — Доподлинно там штаб сыщем. Здесь где-то семьдесят вторая