— Полагаю, товарищ майор все помнит, — Женька с отвращением нажал локтем на кобуру — бесполезная тяжесть беспокоила.

Попутный вышел только через час в сопровождении местного капитана-особиста. Майор сунул Коваленко еще один потрепанный «сидор», судя по всему, увесистый. Товарищи старшие контрразведчики двигались впереди, оживленно беседуя, остальная часть группы следовала в кильватере. Коваленко качнул вещмешком, многозначительно подмигнул Женьке.

Машина уже ждала: дивно исцарапанный «Додж» с сонным водителем-сержантом.

— Извини, до места не добросит, — извинился капитан, пожимая пухлую пятерню Попутного. — Но я на пост позвоню, помогут.

— Ну, лады. — Майор забрался в машину. — И все-таки у Прозоровского[31] он лучше сыграл. Это ж такой матерый актерище…

— Но Яблочкина-то[32] там какова…

Женька сообразил, что все это время контрразведчики, от которых попахивало водочкой, трепались о театре. Вот же товарищ майор подходы к людям нащупывает…

«Додж» рванул к КПП, опергруппа уцепилась за сиденье…

У поста у поселка Майнилы пришлось подождать подходящей попутной машины. Движение в обе стороны было активным, орал запыленный регулировщик, начальник поста грозил нарушителям, лезущим на обгон. Опергруппа отошла подальше от пыли.

— Так, товарищи офицеры и прочие военнослужащие, что там нам бог послал? — ухмыльнулся Попутный.

В вещмешке имелись три банки американских консервов, буханка хлеба, пачки пистолетных патронов и два ствола: ТТ и «парабеллум».

— Коллеги расщедрились, — пояснил Попутный. — Три ствола я выпрашивать не решился. А это так: переводчика тылового побаловать. Засиделся в Москве, папенькин сынок, понимаешь.

— Ну, профессорский отпрыск, что с него взять, — сказал старлей, проверяя оружие.

— Почему профессорский? — Попутный приподнял белесую бровку. — Я, естественно, прямо не намекал, но полковник Земляков вполне известная личность. Не подведи приемного батю, Евгений.

Женька обещал не подвести — надежный «тульский» устроился в кобуре, сразу стало спокойнее. Самого товарища майора оружие интересовало мало. — Попутный не без основания считал, что у контрразведчиков «не в пукалках сила».

Начальник направился к посту — общаться, контактировать и вообще поторопить с машиной.

— Впечатляет, — пробормотал Коваленко. — Такой талант, и ведь на государственной службе. Не дай бог в криминал бы ушел.

— Да у криминалов разве размах? — Женька с досадой обнаружил, что у левого сапога оборвались оба матерчатых «уха». Что-то «труха перехода» в этот раз в наглую подпирает.

— Товарищ майор — редкий специалист, — согласился Коваленко. — В первом же разговоре меня этак красиво развел. Болтаю о янтаре, о «ледке» и «костяном» ему докладываю. Бац, ловлю себя на мысли, что вроде знакомы мы, не иначе как с Калининграда. Может, и жили-то по соседству. Пяти минут не прошло.

— Ага, фронтальной любознательности у нас начальник, — согласился Женька. — Но ведь не всех он так охмуряет. Бывают и исключения.

Ночевала оперативная группа на хуторке у Каук-ярви. Недалеко рокотало, финны огрызались, наши пытались прорваться на стыках отходящих частей противника. Но это было там, а здесь тишина, полноценный ужин. Хуторок был в порядке: хозяева бежали, успев схватить лишь одежду. Правда, командир остановившихся рядом связистов орал, «что все соленья фашистами потравлены». Грибочки и клюква оперативников Отдела «К» не интересовали: личный состав изучал карту — благо у окна было довольно светло. Товарищ Попутный отсутствовал — сидел у связистов.