А где папа? А папа скоро придёт? А почему папа не заберёт меня домой?

В какой-то момент эти вопросы едва не довели Марию Васильевну до греха. Зятя она не любила, считая, что её дочь достойна гораздо лучшей пары, чем простой преподаватель университета. Артём нападки тёщи терпел стоически, заучивая к каждой их встрече всё новые и новые анекдоты. Бесстрашный был молодой человек, со стальным стержнем внутри, который не могла согнуть никакая нагрузка.

Ангелина, дочь Марьи Васильевны, на коленях умоляла мать не мешать их счастью, но старая ведьма всё равно изобретала изощрённые способы свести зятя в могилу. То проклятье какое-нибудь старое отыщет в своей колдовской книге, то яд на бездомной собачке опробует. Изобретала и никогда не применяла.

Мария Васильевна знала, что Ангелина обязательно поймёт, кто повинен в её разлуке с любимым или ещё хуже — его смерти, а поняв, никогда не простит ей этого. Дочь свою Мария Васильевна любила, причём гораздо больше, чем саму себя, оттого и терпела рядом с ней Артёма. Улыбалась ему, от души сыпала в суп соль или черный перец, но терпела.

А потом Ангелина понесла, и сердце старой ведьмы смирилось. Дитя не может появиться на свет просто так, на то всегда воля богов имеется, а раз так, то не ей решать, быть у мальчика отцу или нет.

Боги и решили….

Ангелина после рождения сына расцвела ещё больше. Немногочисленные подруги Марии Васильевны говорили, что в её дочери как будто бы зажгли солнце, которое согревало всех окружающих. Дочь надышаться не могла на своё дитятко, но тот упрямо тянулся к отцу. Даже первым словом, произнесённым малышом, к разочарованию и бабушки, и мамы, стало «папа».

Правда, Артём отвечал сыну взаимностью. Здесь Мария Васильевна не могла сказать про зятя ничего дурного. Глядя на то, как молодой человек возится с мальчиком, пытаясь самостоятельно поменять ему памперс или укутать в пелёнку, старая ведьма умилялась и даже иногда начинала думать про Артёма хорошо. Недолго думать, но всё же...

В тот день молодые пришли к Марии Васильевне без предупреждения. Им вздумалось поехать в Москву на какую-то выставку, где Артём собирался купить для своей жены шубу, а маленького оставить было не с кем. Не согласится ли бабушка приглядеть за внуком?

Не лежало у Марии Васильевны сердце к этой поездке. Ну вот чувствовала она что-то плохое, и как оказалось, чутьё старой ведьмы не обмануло. В какой-то момент, когда она грела молоко для внука, её сердце сильно сжалось, а затем в него без спроса вошла толстая ледяная игла.

Ей стоило больших усилий продолжить ухаживать за внуком, пока не зазвонил телефон, из динамика которого неслись ужасные вести. И только тогда Мария Васильевна позволила себе минуту слабости. Она ушла от внука в другую комнату и зашлась там в беззвучном крике, глотая крупные слёзы и не понимая, почему боги обошлись с ней так жестоко!

Она прекрасно помнила, что пришла в себя от лёгкого касания коленей и детского голоса.

— Баба! Баба! Ты чего усьла? Дай попить!

С тех пор смыслом её жизни стал Данька, хотя некоторые товарки и не одобряли такой привязанности к внуку, тем более не способному продолжить её дело. Возможно, кто-то отдал бы ребёнка в детский дом, но у Марии Васильевны было совершенно другое мнение на этот счёт.