Я подобрала туфли и позволила ему отвести меня к остальным. Все смотрели на меня разинув рот. Как будто меня выудили из пруда и поместили за стекло на потеху зевакам.
Тут церковный колокол пробил три часа, и мистер Трэвис велел нам собираться. Я бы и рада была – но, повернувшись к своему мольберту, поняла, что сюрпризы на сегодня не закончились. Там была картина, которую я видела впервые. И вовсе не портрет мистера Трэвиса. Я увидела пруд, солнечные блики на поверхности воды и перекрученный корень Голодного дерева, уходящий в воду. Позади стояли камни. Я по привычке начала их считать. Потом пересчитала. Числа, конечно же, не совпали.
– Чья это картина? – спросила я. Вернее, едва выдавила: в горле пересохло.
– Твоя, – тихо ответила Магда и вылила на землю воду из банки. – Кто еще мог бы такое нарисовать?
Она была права. Хотя я стараюсь не слишком задирать нос, когда говорю о своих картинах, все подтвердят, что я рисую лучше всех в классе – и даже лучше всех в школе. Но как я могла так быстро написать такую хорошую картину, да еще и успеть три раза обойти вокруг пруда? Ерунда какая-то.
Я присмотрелась к нарисованному пруду. Там было что-то, чего я поначалу не заметила, что-то едва различимое в зеленой мутной воде. Лицо. Красивая светловолосая девушка. Кто это? Определенно не я, хоть мне и случалось видеть свое отражение в пруду. И, что еще чуднее, на берегу никого не было. Из-за этого лицо казалось зловещим, будто кто-то выглядывает из-под воды. С деревенским прудом связывали одно-единственное имя, и все в Пендлвике отлично его знали. Роза Рипплс. В голове зазвучали последние куплеты песни.
Что же со мной было? Как мне удалось в беспамятстве написать картину и как я оказалась возле воды? И почему меня преследует эта песня? Я посмотрела на соклассников. Одни ухмылялись, другие глядели на меня с любопытством. Некоторые казались перепуганными. Заметил ли кто-нибудь из них лицо на картине? Я взяла большую широкую кисть, окунула в зеленую краску и провела по лицу, потом еще раз и еще, пока девушка в пруду не исчезла.
Все могло так и кончиться. Я могла бы всех убедить, что это просто розыгрыш, что мне захотелось как-то оживить сонный жаркий день. Или что я перегрелась на палящем солнце. Но потом появились бабочки.
Я заметила их на обратном пути в школу. Сначала несколько, пять или шесть, – они порхали вокруг, подбираясь все ближе ко мне. Потом больше. Все в удивлении остановились и глядели на бабочек, а их все прибывало. Десять, пятьдесят, сотня… Или две сотни… Все вились вокруг меня. Все одинаковые: коричневые, с синими пятнами на крыльях. Павлиний глаз. Они садились на меня, опускались на дорогу, не давая даже шагу ступить – иначе я бы их раздавила.
Я, затаив дыхание, пыталась их стряхнуть. Было противно оттого, как они ползают по мне своими маленькими лапками, как щекочут щеки своими тонкими крылышками.